Ангелы революции

С фильма уходили. Сначала поодиночке, потом потянулись группами, потом освободились целые ряды. Кино лишено динамики. Множество эпизодов, но нет единой фабулы. Невозможно связать фильм в единое целое. Невозможно следить хоть за чем-нибудь. Вроде бы собираются послать на какой-то остров Полину, отличного стрелка из пистолетов и револьверов, чтобы она решила проблему. Но она никуда не едет, на этом завязка обрывается. Некоторые эпизоды интересны, хотя не закончены, не имеют продолжения, развития. Например, открытие памятника Иуде Искари...оту, «мятежнику, бунтарю, восставшему против бога» с большой буквы. Памятник внушительный и страшный. И открытие ужасное, и оценка в самом фильме — монах, впавший в ступор на открытии. На этом все. Потом начинается другой фильм. Такой же мозаикой снимал Параджанов. «Цвет граната», например. Но там интересно было следить за непрерывно развивающейся красотой кадра. «Небесные жены луговых мари» построен по тому же принципу. Невозможно в этих фильмах уловить фабулу, движение, динамику, развитие. Невозможно даже идентифицировать лица актеров. Лиц так много, что невозможно с точностью уяснить, например, режиссер театра за актерами которого уже пришла комиссарша-смерть, и некий художник-революционер, открывающий статую Иуды, поэт — это одно лицо или разные. С одной стороны, они ничем не отличаются по своим характерам, одежде, обликам… с другой стороны это вроде бы разные актеры, разные персонажи. И так со всеми персонажами. Они, в конце концов, просто тени людей, им невозможно сопереживать, их попросту невозможно опознать. Режиссер считает, если в кадре появилось лицо, пусть на дальнем плане, то зритель уже обязан его запомнить навсегда. Взять в свою жизнь, пережить как личный опыт. Увы, это не совсем не так. Чтобы зритель запомнил персонажа надо очень и очень постараться. В конце концов, зрители ничем не обязаны создателям фильма. Они не обязаны изучать афишки, списки действующих лиц и исполнителей, читать аннотации. Рассматривать фотографии актеров, сличать их с экранными образами. Это делается только в том случае, если фильм понравился. Только тогда появляется интерес ко всему, что касается фильма. Зритель имеет право не смотреть, зритель имеет правой уйти не досмотрев.Скрыть

Должна сказать, я, как жительница Екатеринбурга, получила возможность не только посмотреть качественное кино, но и совершить экскурсию по родным местам, увидеть кучу знакомых личностей, а именно большинство труппы Коляда-театра. Видимо, Федорченко, будучи постоянным посетителем сего театра, решил не напрягаться в выборе актёров и, однако, не прогадал. Как и всегда, фильм Алексея Станиславовича отличается красотой. Красота и в лицах актёров, и в их игре, которая не режет глаз, а гармонично сливается с окружающей средой. Серьёзная П...олина расцветает, стоит ей только увидеть художника Ивана с его комичной улыбкой. Вообще, хоть и Олег Ягодин с Дарьей Екамасовой появляются вместе на экране не часто, этот дуэт можно назвать вполне удачным. Веришь каждому их слову, чувствуешь связь их персонажей, грустишь по ним… А ещё грустишь, переживаешь по всем событиям представленным в фильме. шутка ли? время революции, 30е годы. В начале теряешься в постоянных временных и географических перескоках. Не получается уследить на сюжетной линией. Но именно эти небольшие отрывки из жизни людей (собаки с крыльями, ангелы с сердцами из картошки, большевики и мексиканцы, крематории, памятник Иуде) передают атмосферу и настрои того времени, рассказывают о главных героях. Текст-феерия лозунгов кровавой машины-революции. После появления постоянной отслеживающейся сюжетной линии, оторваться уже не возможно, с замиранием сердца ждёшь разрешения истории о том, как ожидание грядущего одних не сложилось с настоящим других. Федорченко с большой любовью внимательно передаёт быт и культуру хантов и лесных ненцов с реки Амня. Врезающаяся в Древнее Язычество культура Русского Авангарда даёт сильный резонанс, заставляет разглядывать происходящее на экране с большим интересом. На мой взгляд, по своей проработке кадра, по вниманию к мелочам Алексея Федорченко можно назвать этаким русским Уэсом Андерсоном. Цвет, музыка, костюмы полностью погружают в иногда абсурдный, театральный, но такой настоящий и живой мир «Ангелов революции». Это типично фестивальное кино подойдёт и для «обычного» зрителя, истосковавшегося по красоте и глубоким историям. Слава гению искусства!Скрыть

Прогрессивное поколение, несущее за собой новые стандарты культуры и новое мышление — и маленькие племена, живущие тихим и мирным привычным для них укладом, со своими устоями, верованиями, традициями и чаяниями. Груда винтиков одной огромадной машины под названием «советская власть» — и отдельно взятые живые люди, и в двадцатом веке не разучившиеся верить в то, во что верится, а не в то, что навязано кем-то извне. Противостояние двух культур, извечное и непрерывное. И все эти советские «герои», столь яркие, столь свежо и ко в...ремени мыслящие на первый, поверхностный, беглый взгляд на поверку оказываются абсолютно однотипными, будто на головах у них одинаковые серые (или алые) мешки, и тексты им всем писал один человек, и интонации раздавал он же, и мимику, и жестикуляцию. И идут они все дружно, с просвещением, с тем, что нужно, по мнению власти, насадить, и насадить в кратчайшие сроки, со всем этим авангардом, новомодно-бессмысленными фильмами, терменвоксами, роддомами, школами, заводами и пароходами — а оно не насаживается. У жителей Казыма — свой мир, и мир этот люб им, как и сама их бесхитростная, по меркам советчины, жизнь. Со всеми богинями-кошками, сёстрами-совами, масками-слепками лица на свежевыпавшем снегу, одеждами из шкур и куколками пляшущими. И с горловым пением. И с бубнами, разумеется, с бубнами. И эти маленькие люди оказываются на поверку большими, а Власть — маленькой и бесхребетной, пусть и на несколько дней. Пусть мятеж и подавят в итоге. Пусть и будут первые дети советской Югры петь не менее советские песни и учиться в не менее советских школах — это-то как раз предсказуемо и понятно ещё с самого начала фильма. Но весь этот разноцветный, калейдоскопический, яркий и по-детски наивный мир, показанный Федорченко — он сердцу настолько приятен, и душа на него откликается столь легко, что смотришь и думаешь — а, может, и ну их, авангадры и терменвоксы, космические корабли и полеты на Плутон, может, небо-то — оно и не наше вовсе, а тех, кто дальше и много значительнее нас, а нам бы научиться хотя бы на земле жизнь жить так, чтобы она не только стала нам домом и кровом, но и мы ей — друзьями? Может, всё много проще и искреннее — воспевать то, что видишь и чувствуешь, говорить и делать лишь то, во что веришь, жить со светом внутри, ничего не бояться и стоять за свои убеждения до последнего? Может, счастье-то — вот оно, на кончиках пальцев — лубяные домики да длинные перья, вечерние посиделки и тихая, неприметная, но абсолютно полная жизнь? В таком режиме и в двадцать первом жить много покойнее — да и дышится привольнее в разы. И игра — да, она на грани гротеска, и патетика зашкаливает, и все первостепенные персонажи плоские и невыписанные — так они и должны такими быть, они всего лишь голоса системы, к чему им лица? Хватит с них и маленьких любовей, и маленьких мечтаний — это то немногое, что у них осталось от них самих. Много важнее идеи, ещё важнее — то самое небо. И этот здоровый воздушный шар с надписью «Наркомнебо» — и выстрел в голову вместо полёта. Вот это важно, и на это стоит смотреть, и ещё раз смотреть, и пересматривать — пока не увидится главное; пока незначительные кусочки этой мозаичной фрески, столь желанные для любого зрителя — актёрская игра, микромимика, диалоги, понятные и ежику тексты — а точнее, их отсутствие не перестанет вызывать удивление, а то, что на самом деле должно в сердце звенеть не зазвенит колокольчиками; пока душа не проснётся, и вся эта въевшаяся в сознание системность не отойдёт на второй план, а лучше бы и совсем испарится. Вот для того подобное кино и живёт, для того и создаётся оно, несмотря на всю неоднозначность оценок, несмотря на недоумение зрителей и опустевающие к середине показа ряды в кинозалах — чтобы те, кто остались, поняли, что они живы, и что и вера в них есть, и душа на месте, и сердце дрожит и пульсирует, всё работает так, как у человеков, а не машин; что сопереживают они не своим, казалось бы, согражданам, а этим маленьким светлым людям, и что хочется-то чтоб в жизни всё было как у них — честно и по-настоящему. И это настолько кропотливый, вдумчивый труд и команды, и актёрского состава — расковырять всю эту мерзлоту хотя бы в одном зрителе из сотни, что тем, кто за такое берётся, нужно или памятники где-то на небесах устанавливать прямо при жизни, или к самой этой жизни пару сотен идеальных дней прибавлять. Хотя им и так небо раздаёт, это видно — иначе настолько глубоких вещей творить они бы попросту не смогли.Скрыть

Очередной фестивальный фильм, который признан критиками и жюри только из-за того, что пропаганда антисоветской культуры в мире оценивается больше всего, все сводиться к том, что большевики и вся советская власть были некомпетентными и безграмотными людьми. Сюжет фильма заключен в освоении и приобщении народов севера к культуре «нового строя». Это поручают девушке и её товарищам, которые ведут себя на чужой земле совершенно наплевательски к традициям и обычаям других людей, что представляет элиту советской исполнительной власти каки...ми-то недалекими. Михаил Булгаков прекрасно показал всю абсурдность советского строя в Собачьем сердце, но тут же это показывается на грани сюра. В этом фильме советские граждане просто недалекие персонажи, а народы севера так и более того. Деньги, потраченные на картину, были по-русски поделены министерством, другого объяснения я не могу предположить, это единственное что-то русское в этом фильме. Кинофильм «Дурак» был снят за меньшие деньги, но актерская игра в этом фильме была просто прекрасна, сюжет был поистине цепляющим и остросоциальным. Показали простого русского парня, который действительно оперирует православными нормами поведения, что делает этот фильм более философским и главный герой вызывает больше сопереживания в процессе борьбы с «пресловутой системой», которая побеждает, герой умирает на глазах зрителя, но поселяется в их душах. Сопоставляя философскую составляющую этого фильма, можно сказать Фильм «Ангелы революции» представляет собой смесь антисоветских карикатур времен «холодной войны», из чего можно сказать, что целью автора не было снять достоверный исторический фильм, а получить признание на фестивалях, где присутствует иностранная публика, думающая о русских, как о дикарях седлающих своих медведей, одевающих свои шапки ушанки, выпивающие бутылку «Столичной» и играющих на балалайках, танцуя при этом безумные танцы прибывая в состоянии белой горячки.Скрыть