Автокатастрофа. Все комментарии

Надо признать: такого странного фильма мне давно не приходилось видеть. Его смысл туманен, ускользает от зрителя, скрыт метафорами. Пожалуй, он чем-то напоминает вышедший 16 годами позднее «Космополис» того же Кроненберга, но общего не так уж много: автомобили, секс, туманность изложения и стильность (снят фильм действительно здорово). Соглашусь с уже высказанным здесь мнением: идеи явно перекликаются с идеями Фрейда. Актерская игра мне понравилась, никто нареканий не вызвал. Саундтрек Говарда Шора не слишком богат, очень часто звучит одна и... та же тема, но она, как ни странно, не надоедает и очень уместна в фильме. Визуальный ряд тоже хорош, особенно сцены аварий. 10 из 10 За оригинальность, стильность и глубину.Скрыть

Увидела этот фильм в «рекомендациях» от «Секс, ложь и видео» и постер с невероятным Джеймсом Спэйдером «уговорили» меня не просмотр. Несмотря на то, что Кроненберг в принципе не мой режиссёр, тематика его фильмов никогда не была мне близка, и несмотря на то, что у меня никогда не было «желудка» смотреть на метаморфозы тела и того, что Кроненберг делает со своими героями. Надо сказать, более странного фильма я не видела, и первая моя мысль после просмотра была — на что только не пойдёт человек ради пика удовольствия. Но дело здесь не только ...в этом. Главным героем здесь является автомобиль. Автомобиль как символ власти, икона, способ достижения оргазма, вызов смерти, с каждым кругом участников всё меньше, а те, кто остаются испытывают разочарование. «В следующий раз» — фраза Джеймса Балларда в конце фильма как нельзя точно описывает ситуацию. В фильме очень много секса, секс везде, повсюду, со всеми, в каждой разбитой машине, с каждым «разбитым» героем. Ничего не хочется говорить про актёрскую игру, помимо уже упомянутого Спэйдера, который на пару с Котеасом сделали этот фильм своим безумием, неудовлетворённостью, влечению к смерти. Вот этим Фрейдистским понятием я бы и определила всё действие. Для просмотра нужны — определённое настроение, одиночество, толерантность к однополым связям и желание разглядеть что-то более, чем «порно» с Джеймсом Спэйдером. И конечно же один из самых важных критериев для меня в кино — музыка. Здесь она на высоте, отдельное спасибо Шору за музыкальное сопровождение этого саморазрушения.Скрыть

«Автокатастрофа» Дэвида Кроненберга открывается откровенной, на грани фола, эротической сценой орально-анальных ласканий, давая сразу понять таким образом зрителям, что на мелочи постоянно балансирующее меж всем недозволенным канадское дитя порока не собирается размениваться вовсе. Впрочем, этот акт похоти является всего лишь сеансом предварительных ласк, тривиальной прелюдией перед дальнейшими, куда как более изощренными интерлюдиями, основная суть которых сведется не столько к идее тесной взаимосвязи человека и его машины, его металлического ...бензинового альтер эго, которую исповедовал Джеймс Баллард, писатель и литературный персонаж в одночасье, сколь к выкристаллизовывающейся мысли о тотальной дисфункциональности и некоммуникабельности среди бетонных безмолвных островов современных мегаполисов. Киноязык, примененный Дэвидом Кроненбергом для диалога с публикой, лишен любой динамичности, в сущности даже намека на полноценную жизнь. Блеклые тона, анемичные движения камеры, царство всоебьемлющей статики, апатичное развитие сюжета, который кажется номинальным, ненужным даже в этой немногословной, но столь гипнотичной истории людей, любящих машины больше самих себя. Но приглядись внимательнее, внемли деталям, и ускользающая красота мёртвой ткани зачарует тебя. Эрос и Танатос, эти вечные спутники кинематографа, как никогда ни до ни после преследуют Кроненберга в его вызывающе эротичной, купающейся в менструальной крови собственной девиантности картине, которая ставит знак равенства между ненормальностью и некоммуникабельностью, между сексуальным насилием и добровольным согласием, между бессмысленностью жизни и блистательностью смерти, когда мчащийся на максимальной скорости «Линкольн» врезается в выцветший минивэн, когда кровь и мозги хаотично и экспрессивно забрызгивают приборную панель, а тела скукоживаются, искривляются, искажаются в бесконечном танце смерти, запечатлевая на полицейских фотоснимках мгновения распада жизни на миллиард атомов, нейронов… Вон — демон-искуситель, чьё лицо, покрытое паутиной шрамов, подобно трассе, на которой он мчится, ломая все вокруг. А Баллард его послушный последователь, нечаянно открывший в себе удовольствие от лицезрения смерти, сломанных машин, травмированных, искалеченных тел. Кроненберг видит в этих героях и своё отражение, и отражение миллионов других лиц, иных людей, подчинивших себя служению пороку, чтобы понимать, что они все ещё живы. Город вокруг, кишащий миллионами, будто мёртв. Один из постоянных операторов Кроненберга, его соратник по мрачному кинематографическому заговору тьмы, Питер Сушицки снимает Торонто так, словно город этот неовеществлен и не осуществлён, как средоточие машин, движения, но столь сонного, коматозного, что уже не важно где, но важно лишь как и кто. Перверсии захватывают, боль переливается тревожными аккордами по телу, плоть затвердевает, и лишь секс сейчас важен. Секс и Смерть, неотделимые и неотличимые друг от друга, как Вон и Баллард, две стороны единого целого, имя которому Автокатастрофа.Скрыть

Интересное, необычное кино с безумно милыми Джеймсом Спейдером и Холли Хантер. Главных героев пятеро; поочередно и вперемешку они занимаются сексом в автомобилях. Думается мне, что книга, на которой основан сценарий фильма — полная бесхребетная лажа (в частности, тот факт, что главного героя писатель называет своим именем, о чем-то все-таки говорит). Похожее впечатление было при прочтении Генри Миллера и Боба Дилана. Порадовало вот что. Герои действительно получают удовольствие от того секса, которым занимаются. Здесь нет любви, это не ро...мантическая комедия, это просто секс, который можно сравнить разве что с мастурбацией в очень раннем возрасте, проносящей утешение, когда его неоткуда больше взять. Но нет здесь и насилия! Никто не страдает, никто не мучается, никто не вызывает жалость. Даже тяжелые травмы не привносят страдания в маниакальный мир этих героев. Всё, в общем, кончается хорошо: кто-то с улыбкой погибнет, потому что сам этого хотел; кому-то повезет остаться в живых и заняться сексом на траве возле перевернувшейся машины. Кино про секс, но без сексуального насилия — часто ли такое снимали? Отдаленное атмосферное сходство со «Стыдом» МакКуина, только без джаза.Скрыть

На этот фильм прямиком попал из другого анонса Высотка (High-Rise). Потому что оба сняты по книгам Джеймса Балларда. Более того, как выяснилось, и удивило, одна из книг Балларда была любимой с детства. Фильм Автокатастрофа (Crash) не блещет игрой актёров, умным сюжетом, техническими решениями. Этого там не найдёте. Там нет ничего, кроме обнажённых тел и машин. И слияния тех и других. И что же это, Кроненберг какую-то отсебятину решил вставить? Совершенно нет. Скорее это он многое скрыл: «Протягивая руку сквозь выбитые стекла, я о...свящал своим семенем приборные панели и циферблаты, прикасаясь к этим травматическим зонам в их наиболее деформированных точках. Мы остановились возле моей машины, остатки салона блестели от крови и слизи Воана. Приборную панель покрывало густое пятно человеческих тканей, словно кто-то разбрызгал кровь из пульверизатора для краски». Баллард рисует более художественные картины, чем мораль того времени могла изобразить в кино. На поверхности маячит идея: секс и смерть. Смерть делает желания острее, эмоции ярче, воспоминания приятней. Но что-то здесь не то. Секс — это жизнь, смерть — это отсутствие жизни. Зачем их совмещать? Баллард очень странную концепцию вводит: получать удовольствие от стремления к смерти. Видеть смерть, как нечто притягательное, сексуальное, желанное. Бредово казалось бы. Но именно такая концепция позволяет избавиться от страха перед смертью. То чего боялся — сделать противоположно желанным. Не убегать, не игнорировать, не уклоняться — нестись навстречу смерти. «А между тем по мосту развязки течет непрерывный поток машин. Со взлетных полос аэропорта поднимаются лайнеры, неся остатки семени Воана к приборным панелям и радиаторным решеткам тысяч сталкивающихся машин, к раздвинутым ногам миллионов пассажиров». Тот кто понимает слова буквально и фильм воспринимает буквально, очень многое пропускает мимо себя.Скрыть

Киношник Джеймс Баллард (Джеймс Спэйдер) и его жена (Дебора Кара Ангер) упражняются в супружеской неверности, не смущаясь обсуждают подробности, это, видимо, и составляет всю соль их семейной жизни, однако успело превратиться в рутину. Но однажды с Джеймсом происходит страшная авария, которая странным образом явилась источником неиссякаемой сексуальной энергии; подливают масло в огонь и новые знакомства, которые влекут за собой перестановки в ролевых играх. Основанный на произведении Джеймса Балларда (да, героя зовут также) фильм Кроненберга... вызвал скандал, а где-то и вовсе был запрещен к показу, но награжден особым призом в Каннах. На его счет существует множество суждений, рассматривающие феномен под разными психологическими соусами. Я просто предложу свое видение событий. Оторваться от совокупляющихся в течении полутора часов пар и групп другой численности невозможно, не смотря на изуродованную природу этих отношений. И дело здесь не только в холодной, но все же эстетике (хотя и в ней); во время просмотра или «подсмотра» в замочную скважину начинает мерещится, как в визуальной иллюзии, нечто, спрятанное в высокой траве. В какой-то момент расфокусированный взгляд видит уже не пару муж-жена, а очень похожих друг на друга брата и сестру, у которых одна страсть, одно желание. И так в голове всплывает сказка о Гензель и Гретель, только отраженная в кривом зеркале современного мира. Словно брели брат с сестрой голодные по лесу, наткнулись на сказочный дом; «дай, — думают, зайдем». Вся история, вплоть до сожжения людоедки, предстает на экране в виде извращенной, изуродованной картинки. Потому как голод их вызван не скудностью, а пресыщением; пряничный домик их привлек новизной и свежестью, обещанием долгожданного адреналина и, порезвившись на славу, так же играючи сожгли ведьму. Вселенная этого фильма уродлива не откровенность сцен, или лицезрением страшных шрамов после аварии, а противоестественностью помыслов и желаний, сказочный лес оказывается шумной магистралью, где река отравлена. Сказочные брат и сестра не возвращаются домой, после долгого и сложного пути, оказывается, им самое место в жутком домике из сладостей, где они и остаются. Где оставил их режиссер, презревший порочность современного общества.Скрыть