Бабич

Руслан Юсупов: «Спустя век, наверное, людям, привыкшим, особо не вдумываясь, ворочать в головах десятилетиями истории, легко рассуждать о том, что, вот, те были тогда правы, а эти вот — нет. А этот — так вовсе лишний человек на страницах учебников. Так было почти 70 лет в стране, называемой СССР: кто был угоден и условно прав — был героем, кто имел другое мнение, немного не кумачового цвета — тот был забыт, вычеркнут, не допущен, выдворен и, в крайнем случае, убит, в лучшем случае — один из семьи. Постыдные «три не» отдельным национал...ьностям из той же оперы, но акта, так, третьего… Я не люблю исторические фильмы. Вернее, те, где самонадеянные ребята от кино на коленях пытаются переложить что-то тяжелое, вязкое, дурно пахнущее с одной чаши весов на другую. Или грубо режут по живой истории. Обеляют белых, например, или пытаются заставить покраснеть красных, позеленеть от стыда зеленых и ищут, и ищут во всем коричневое. Минигалей Бисенгалеевич, наш учитель истории, в свое время говорил с нами, что нельзя на историю смотреть как на что-то продолжающееся в единой лишь правде, и имеющее только одно разъяснение и одно мнение одного человека или исторической личности. Как нельзя не уважать Петра за «окно в Европу», так нельзя уважать за сотни висельников на улицах Петербурга. Как нельзя не уважать Ленина за стремление искоренить бедность, так нельзя забывать и то, что бедность не пропадала, а ее было, порой, просто не видно из-за исчезновения класса антипода — зажиточных крестьян, богатых торговцев, тысячами убитых в период «становления». Хотя по отношению к Гитлеру у него и у нас не было альтернативного мнения. Впрочем, после Гитлера было много в истории таких же, а то и хуже, «гитлеров», Россия и не замечала. Я боялся, что фильм вызовет у меня противоречивые чувства. Именно из тех, что тянут к выходу из зала. Я боялся, что Булат-агай с коллегами покажет нам или только поэта, или только революционера, или только журналиста… Я боялся, что я разочаруюсь в понимании того времени, и что будет показана только часть, кому-то одному нужная и видная. Зря боялся. Тонкая материя того времени создатели фильма практически не повредили. В фильме есть намеки, полунамеки и прямые указания, но стекло, сквозь которое нам видится., не треснуто и искажений нет. Фильм удался. Даже удивительно, что он получился за те деньги, которые на него были грантом выделены республикой. Фильм длинный, но иначе было, наверное, нельзя: жертвуя временем на экране, нужно было бы пожертвовать кем-то или чем-то важным, казалось бы, совершенно не нужным (но как ты исключишь Заки Валиди из истории башкирской автономии?!) и зритель бы ушел с чувством незавершенной беседы. К темпу событий привыкаешь не сразу, кстати: все происходит слишком быстро, так, как жил сам Бабич — стремительно. Ушел Бабич жестоко. На экране бы это было невозможно передать, это, видимо, понимали создатели фильма (не хочу думать, что денег не хватило — это можно было снять в одну смену). Поэтому мы не увидели жестокую сцену убийства Шайехзады и Габдулхая в Зилаире — придумать что-то подлее невозможно, да и показать это — как? Передав воззвание к народу, сделав дело, которое от него требовалось, Бабич был более не нужен. В 24 года его не стало. В 24. Чтобы не казалось все таким уж радужным в описании самого фильма, отмечу пару «вмятин» и «царапину». Нужен хороший перевод на титры. Иногда не билось. Иногда чувствовалось, что перевод не точен. Есть качественные переводы стихов Бабича, нужно ставить (если снять вопросы авторских прав, наверное, не знаю). И «Ырымбур калары» в одном месте. Нужно ли смотреть? Нужно. Это фильм наш, уфимский. Снимают и снимаются наши ребята. Можем, когда умеем. Хотя, мне почему-то кажется, что примут фильм как обычно у нас принято — ища ляпы и мелкие «царапины», чтобы доказать себе — снова не то сняли. Можно было лучше. Только меня не позвали. С уважением ко всем вам, РЮ» Дим Валитов: «Шел увидеть фильм о человеке, но увидел фильм о моем народе и родном крае в эпоху сильнейшего перелома. Отмечу уровень качества ленты — есть стиль в хорошем понимании этого слова. Чернобелость смотрится ярче цветного. Не знаю, на чем основан этот эффект для меня лично. Может на том, что фильм снят о родных местах, где приходилось бывать; о людях, которые являются предками друзей и родственников; об эпохе, о которой слышал от картэсэй с картатаем. Он легко держит все полтора часа просмотра и смотрится именно как фильм, а не отснятый на пленку спектакль. Эпизоды сложены в готовый пазл. Всё в меру. Лишнего нет. В заметности спецэффектов видна режиссерская задумка стиля фильмов 20—30х годов прошлого века. Чувствуется, что авторы старались уложить в полтора часа необходимую и достаточную суть сюжета. Что еще написать.. Мыслей много. О чем же фильм? Только лишь о Шайхзаде? Нет. Он сам скорее наблюдатель, несмотря на то, что принимает активное участие во всех событиях того времени в родном краю. По-моему, это фильм о выборе. Крайне трудном выборе между молотом и наковальней. О том, каково чувствовать, когда надо быть со всеми и ни с кем. О том, как сталкиваются в главном герое модернист и мусульманин. До самого конца ощущается, что Шайхзада желает, чтобы близкие ему люди, башкиры, оставались едины, несмотря на все идейные разногласия. Как не хочет он видеть врагами тех, кто принял иную точку зрения. Понимая, что молох большой смуты пройдется по всем, не важно по какую сторону от линии фронта они находятся. Безысходность и вера. Сразу понятно, что его горящее сердце не позволит отсидеться в тылу и спастись от гибели. Он должен нести истину единства близким людям… И в той ситуации он был неудобен как одной, так и другой из больших противоборствующих сторон. Что хотелось бы отметить особо. Через весь фильм проходит мысль о том, что основной объединяющей между всеми участниками событий, по какую бы сторону они не были, является вера, ислам. Это вера не позволяет Шайхзаде признать врагами тех сокурсников по «Галие», кто встал на сторону, отличную от его. Это она проявляется во фразе, высказанной бывшему однокашнику, о том, что они сели в лодки и куда бы не гребли, то всё куда-то не туда. И она же дает Шайхзаде слова успокоения для умирающего соратника о том, что тот погиб, защищая родную землю, женщин, детей. Хочется, чтобы все, кто увидит этот фильм, осознали. Что, в первую очередь, Шайхзада Бабич был башкир-мусульманин, и лишь затем башкир-поэт.»Скрыть