Мой самый любимый фильм Клинта Иствуда.
«Бронко Билли» — это настоящее чудо, совершенно меняющее к нему отношение (вне зависимости, насколько хорошим оно было до того), и после которого на всю его фильмографию (прежде всего, режиссёрскую) уже невозможно смотреть прежним взглядом (в том числе, потому что это явление, по большей части, уникально и беспрецедентно — настолько глубокая и в то же время кристально чистая деконструкция собственного экранного образа (при поразительном уровне самоиронии) может быть совершена только однажды).
Казалось бы, уж какое слово к Клинту Иствуду неприменимо точно, так это «робкий», но… этот фильм именно что робкая откровенность, скромное признание, даже тихая исповедь (и совсем не в грехах прошлого (что для его персонажей, прошлых и будущих, — не особенно большая редкость), а в чём-то более тонком — в подлинном мировоззрении, наверное).
Я бы даже сказал, что в этой картине Иствуд в некотором смысле поднимается до уровня архетипа Дон Кихота (попытка ограбления современного поезда второй половины ХХ века, бесконечно прекрасная в своей принципиальной невозможности — сцена столь горькая и душераздирающая, что её истинная гениальность, так или иначе, сопровождает меня во многих других его произведениях).
И при всём этом фильм невероятно прост, чрезвычайно бесхитростен и удивительно наивен.
9 из 10
«… я вырос в однокомнатной квартире в Нью-Джерси. В детстве я не видел ни ковбоев, ни уж тем более открытых просторов, разве что когда мне удавалось накопить денег на кино. До тридцати одного года я продавал обувь, а в глубине сердца всегда мечтал быть ковбоем. Однажды я захлопнул дверь, и поклялся, что никогда больше не буду жить в городе…»
Мой самый любимый фильм Клинта Иствуда. «Бронко Билли» — это настоящее чудо, совершенно меняющее к нему отношение (вне зависимости, насколько хорошим оно было до того), и после которого на всю его фильмографию (прежде всего, режиссёрскую) уже невозможно смотреть прежним взглядом (в том числе, потому что это явление, по большей части, уникально и беспрецедентно — настолько глубокая и в то же время кристально чистая деконструкция собственного экранного образа (при поразительном уровне самоиронии) может быть совершена только однажды). Казало