Элле Манжеевой удалось рассказать историю про жену рыбака, которая ждала мужа, но однажды перестала его ждать. Особые приметы фильма: аскетичность граничащая с крайними переживаниями, спокойные истерики и отчаянность с покорностью лани.
И эта картина Манжеевой — punctum — «это то, что как стрела вылетает со сцены и пронзает меня», воздействие «Чаек» может быть мгновенен, а может и тянуться после просмотра в виде шлейфа, и этот шлейф и приводит в возбуждение образов, «сокровенных знаний», которые составляют сущность эстетического переживания зрителя. Лев Лосев сказал по этому поводу: « Поэзия это не водка, — а воспоминание о водке1.
Эльза — главная героиня фильма, бесстрашная, суровая и холодная. Она из плеяды тех героинь Звягинцева, которые погибают в своем отчаянии, будто увядшие цветки со склоненными головами: Елена из одноименного фильма, Вера из «Изгнания», можно бесконечно наблюдать за движением света и тени по их шеям и скулам, а если это заснять, то получится целый фильм — настолько они одинаковы по текстуре.
Эльза развешивает одежду в кадре: встряхивает тщательно, с каждой стороны прищепки, берет железный таз, шарпая об сырую землю галоши, идет домой, попутно погладив собаку. И так день ото дня… как некий устойчивый ритуал на фоне бескрайней прохлады между мужем и ней, натянутых отношений с его матерью и невозможностью принять решение: уйти от мужа или нет. Вроде в ней все понятно, поступки мотивированы — нет никакой тайны, но тайна есть в методе, посредством которого режиссер препарирует ее поступками и побуждениями. В ней выявлен художественный образ всего фильма, одновременно воплотилась мое видение драмы.
Авторы фильма сумели с лёгкостью обойтись без акцента на этническую составляющую, без надрыва, без пафоса, скупо и емко на предельной напряжённости рассказать нам ее историю.
В фильме царит дух поэтизированной реальности: есть дома с дворами в которых живут семьи: там ждут детей со школы, с работ, с других городов, там же выдают замуж, провожают их — атмосфера столь зримая, столь осязаемая, что уже через несколько минут после начала зритель вовлекается в эту реальность. ¬
И самое главное достоинство фильма, возможно и фирменный стиль в будущих картинах режиссера — это надежда, которая нам дарит главная героиня и чайки (души умерших рыбаков) надежда на светлое перерождение по буддизму.
Элле Манжеевой удалось рассказать историю про жену рыбака, которая ждала мужа, но однажды перестала его ждать. Особые приметы фильма: аскетичность граничащая с крайними переживаниями, спокойные истерики и отчаянность с покорностью лани. И эта картина Манжеевой — punctum — «это то, что как стрела вылетает со сцены и пронзает меня», воздействие «Чаек» может быть мгновенен, а может и тянуться после просмотра в виде шлейфа, и этот шлейф и приводит в возбуждение образов, «сокровенных знаний», которые составляют сущность эстетического переживания