Этот фильм удивительно красив, и это уже само по себе серьёзная причина, чтобы его смотреть. А ведь по идее красоты в исходном материале не слишком много: тесный и неухоженный Париж 19 века, дешёвые гостиницы, в которых сдаются комнаты в кредит, тёмные ночные улочки с фальшивыми нищими — ну прямо-таки Двор чудес; мишурный блеск маленьких театров. И герои — совсем не романтические, бедно одетые — дети райка, одним словом, недаром ведь Батист признаётся, что он такой же, как его зрители. Вселенная здесь съёжилась до размеров Бульвара Тампль, но эта вселенная живёт счастливо и полноценно. Маленький мирок, где все друг друга знают, полный своих тайн и драм, мир, в котором есть свои злодеи и свои герои. Этот мир красив, потому что создатели фильма любят его, и мы видим его их глазами. Мы видим этот мир глазами Горанс, которая счастлива именно там, на Бульваре Тампль, которая не рвётся, что редкость, к блеску высшего света, но живёт, ощущая радость жизни каждой клеточкой своего тела, там, среди этих простых и неромантичных людей. А ещё мы видим этот мира глазами Батиста, для которого ночной Париж — это царство одиноких прогулок и романтических грёз.
Весь фильм — это перекличка, спор и союз реальной живой жизни и романтических мечтаний. Драмы, поставленные в театре, рядом с реальными закулисными драмами актёров, живущая здесь и сейчас Горанс рядом с мечтательным Батистом, романтичный и печальный Батист рядом с полным жизнью Фредериком, близкая и родная жена и мать Натали рядом с прекрасной и несбыточной мечтой Горанс, жизнь рядом с фантазией. Но границы между ними стёрты, размыты. Комические ситуации соседствуют с лирическими, и всё это создаёт непередаваемую светлую и грустную атмосферу фильма.
Но фильм не только здорово снят, он ещё и восхитительно сыгран. Я не знаток кино, Барро я видела только один раз в гораздо более позднем фильме, где он существенно старше, поэтому я не могу сравнивать Батиста с другими его молодыми ролями, но то, что он, актёр, сыграл мима — это полный восторг. Его пластика, его мимика неподражаемы. Восхитителен Фредерик Леметр — признание одного актёра в любви к своей профессии. Он одержим своей ей, он готов на всё ради театра, он свою личную ревность воспринимает как материал для роли Отелло — это актёрство как диагноз, актёрство в терминальной летальной стадии. Наверно, именно таким и должен быть настоящий актёр. Кстати, именно Леметр вносит в это невесомое печальное повествование искру живой реальной жизни и смеха. Но главным актёрским открытием для меня стала Мария Казарес. До этого я видела её только в «Орфее» Жана Кокто и здесь ожидала увидеть что-то похожее на орфеевскую Смерть — героиню сильную и холодную. Логика была проста до примитивности: там был старый эстетский французский фильм, тут тоже, актриса одна и та же — значит, и роли должны быть похожи. Но здесь нет ничего похожего на Смерть, здесь Мария Казарес, скорее, Эвридика — любящая, нежная, домашняя. Всегда приятно открыть кого-то не просто как актрису одной роли, пусть даже яркой и запоминающейся, но как настоящую актрису, способную к настоящему перевоплощению и растворению себя в роли.
Но этот фильм не просто красивая сказка про закулисный непарадный Париж, не просто качественная актёрская и режиссёрская работа. Это пронзительная история о хрупкости, быстротечности и невозможности человеческого счастья. Натали вместе с любимым, но он не любит её, и она несчастна. Горанс любима, но они с Батистом не совпали во времени в своей готовности любить, они разлучены навечно — и она тоже несчастна. В «Детях райка» нет счастливых персонажей и нет хэппи-энда, но он здесь и не нужен. Вместо счастья здесь красота, неуловимая, неяркая и завораживющая.
10 из 10
Этот фильм удивительно красив, и это уже само по себе серьёзная причина, чтобы его смотреть. А ведь по идее красоты в исходном материале не слишком много: тесный и неухоженный Париж 19 века, дешёвые гостиницы, в которых сдаются комнаты в кредит, тёмные ночные улочки с фальшивыми нищими — ну прямо-таки Двор чудес; мишурный блеск маленьких театров. И герои — совсем не романтические, бедно одетые — дети райка, одним словом, недаром ведь Батист признаётся, что он такой же, как его зрители. Вселенная здесь съёжилась до размеров Бульвара Тампль, но э