На экраны вышел свеженький номинант Берлинского кинофестиваля, фильм братьев Натана и Дэвида Зеллнер «Damsel», в русском переводе «Девица».
Проблема фильма заключена в его касте. Мне довелось слышать что-то вроде: «Там играет этот смазливый вампирчик из „Сумерек“? Не буду смотреть!».
Да, Роберт Паттинсон здесь не просто красив, он смазлив до тошноты. И до тошноты р-р-романтичен. Особенно когда несет постирать платочек, испачканный после мастурбации на портрет своей возлюбленной. Трудно придумать роль, которая бы избавила его от ауры сияющего Эдварда Каллена. Но для «простого» зрителя бедняга замарался до конца своей жизни.
Фильм начинается с автобусной остановки (пардон, дилижансной!) где-то под скалами Долины Монументов, где некто, похожий на пожилого миссионера, и некто, отдаленно напоминающий Квентина Тарантино, перетирают за жизнь. Причем каждая фраза так зубодробительно банальна, что миссионер, не выдержав, уходит в закат в одном нижнем белье красного цвета.
Следующая сцена еще более психоделична. Красные скалы Долины Монументов омываются лазурными волнами океана. К песчаному берегу причаливает ковчег, лодка с огромным библейским ящиком. Новоявленный Ной вскрывает ковчег и выпускает, нет, не пару тварей, всего одно животное, зато какое! Вы в жизни не подумаете на него в контексте Дикого Запада и фильмов в жанре вестерн. Но оно с белокурой гривой и томным взглядом печальных очей составляет прекрасную пару главному герою в исполнении Роберта Паттинсона. (Лебеди отдыхают!)
Далее следует стёб над постмодернистским переосмыслением жанра вестерн. Вот главный герой, как Шестиструнный Самурай с гитарой за спиной шагает (пешком!) по пыльной дороге. Вот у него проблемы с выпивкой в стиле Лимонадного Джо. Вот роуд муви с «мертвецом», заканчивающееся в сортире с издевательским в наше политкорректное время полумесяцем на дверях.
И это всего лишь первая половина фильма.
Вторая проблема фильма в том, что все это подано в чудовищно неспешном темпе. Любители жанра комедии, жанра вестерн и жанра комедийный вестерн вполне могут заснуть. В фильме много смешного, но это не тот юмор, над которым привыкли смеяться посетители мультиплексов с ведрами попкорна. И здесь полностью отсутствуют перестрелки, драки и прочий стандартный экшен. А единственная сцена погони — это все тот же стёб над подобными сценами классических киношных вестернов.
Дальше — хуже.
«Damsel» это что-то среднее между «дамочка» и «мамзель». В английском языке «Damsel in distress» это устойчивое выражение, означающее «дама в беде» или «девица в затруднительном положении». В жанре вестерн это единственная возможность ввести женский персонаж в повествование. Девицу/даму надо спасать. Особенно, если она в беде/затруднительной ситуации. Ну и да! Сэмюэл Роберта Паттинсона бросается на выручку, невзирая на… э-э-э! как бы это сказать… В общем, жизнь и жанр вестерна несколько разные вещи. И если вы хотите, как в кино, то вы огребёте по полной. Как персонаж Роберта Паттинсона и сопутствующий ему проповедник.
Мия Васиковска делает вторую половину фильма.
Современный феминизм побеждает даже на международных кинофестивалях. Если бы братья Зеллнер были бы сестрами, то «Девица» наверняка получила бы какой-нибудь приз. Актуальность, харрасмент и желание быть равными во всем, включая время пребывания на экране, требуют определенного художественного осмысления. Нет, фильм братьев Зеллнеров не претендует на всеобщий охват. Они изрядно ерничают, и это можно было бы списать на издевательство над современным проявлением так называемого «феминизма», который некоторое время назад заключался в публичном срывании и сжигании лифчиков, а сейчас равняется на количество обвиненных и подвергнутых остракизму особей мужского пола. А на самом деле всего лишь является отражение того факта, что в жизни, как и в классическом вестерне, женщинам нет мест. Они просто выживают. Неважно, нужно ли войти в горящую избу, или взорвать эту избу. Неважно, остановить коня на скаку, или накормить его, чтобы не сдох. Можете представить ковбоя в подобной роли? За каждым покорителем Дикого Запада, бросившим вызов (классический challenge) стоит женщина. А что если этот «покровитель» мягко говоря не тянет? Ведь в реальности так и было. Мужики способны дать счастье своим женщинам. Но эти женщины не состоят в их приоритетах. И что же остается женщине, вокруг которой вьются мужики со своими представлениями о мужественности, размере кадыка и романтизме? Слушать сочиненные ими баллады? Они сочинены для того, чтобы похвастаться перед другими мужиками. Стирать панталоны с кружавчиками? Это более реально. Ну и да! Чистить выгребные ямы, как символ экзистенциальности. Или не чистить, как символ бабьего бунта.
Можно ли скорреллировать объявленный ныне харрасмент, то есть сексуальное преследование женщины её непосредственным боссом, с харрасментом середины 19 века жителями дикого запада? Ведь тогда женщина без хозяина, хотя бы номинального, подвергалась остракизму, гораздо худшему, чем современные феменизм-интерпретации?
Мия Васиковска играет такую женщину. Она любила и была любима. Другое дело, что объект её любви, помечающий своей струей колоду для рубки дров, это такое же животное, как любая задравшая ногу собака. Надо ли пристрелить пса, чтобы занять его место? Почему нет?
Ах, да! Есть еще индейцы. В классическом вестерне первой половины 20-го века это главные враги белых поселенцев. В фильме братьев Зеллнер индеец появляется с той же целью, что и остальные персонажи мужского пола. Мир Дикого Запада перевернулся с ног на голову. И лишь в одном остался неизменен: женщинам в нем по-прежнему нет места. Они такие же чуждые пришельцы извне, как Ириска, привезенная откуда-то из-за пределов обитаемого мира очаровательная пони цвета молочной ириски. Абсолютно чуждое миру дикого запада существо. На которое даже индейцы не позарились.
7 из 10
На экраны вышел свеженький номинант Берлинского кинофестиваля, фильм братьев Натана и Дэвида Зеллнер «Damsel», в русском переводе «Девица». Проблема фильма заключена в его касте. Мне довелось слышать что-то вроде: «Там играет этот смазливый вампирчик из „Сумерек“? Не буду смотреть!». Да, Роберт Паттинсон здесь не просто красив, он смазлив до тошноты. И до тошноты р-р-романтичен. Особенно когда несет постирать платочек, испачканный после мастурбации на портрет своей возлюбленной. Трудно придумать роль, которая бы избавила его от