Странно, но фильм с ура-патриотическим для европейского уха названием является серьезной философской драмой.
Юго-Восточная Турция, граница с Ираком, 1993 год.
В разгаре война с боевиками «Рабочей партии Курдистана». Небольшой отряд турецких спецназовцев, под командованием капитана, удерживает высокогорную заставу.
На флагштоке развевается алое знамя с белым полумесяцем и звездой, с бронзового бюста Ататюрка регулярно сметают снег и сосульки, на стене «красного уголка» висят фотографии погибших на боевом посту.
Ежедневная солдатская рутина и распорядок как и в любой армии мира, только дежурства и патрулирование происходит в реальной боевой обстановке в которую никак не верится на фоне покрытых туманом вершин и яркой, до боли в глазах, синевы неба.
Меняются времена года, уходит снег и начинает жечь солнце, потом дожди и снова мороз, но горы продолжают оставаться все также величественными и неприступными.
С «Большой Землей» связывает лишь вертолет, прилетающий за убитыми и ранеными, да короткие переговоры по дальней связи с семьей и близкими. Кажется, что ничего не меняется и время остановилось канув в вечность, а голоса любимых все более отдаляются и походят на звуки из параллельного мира. Но опасность постоянно рядом и неожиданно врывается в армейскую рутину снайперской засадой; голосом полевого командира, влезающего на радиочастоту во время твоего разговора с женой и обещающего, что тебе ее больше никогда не увидеть; неразрешенными проблемами дома, которые достанут тебя и здесь.
Одна ошибка — и ты герой сорокапятисекундного ролика на центральном телевидении. Посмертно.
Потрясающая музыка и операторская работа, хорошие актерские работы, особенно капитана и «Доктора» (слышим только его голос, но он стоит просмотра в оригинале с субтитрами).
По сути этот фильм можно было бы назвать «Чистилищем». Именно в описании Данте — высокая гора, где на продуваемых ветрами узких тропках бродят души в ожидании Рая. Здесь нет отчаяния и безысходности Ада, лишь глубокая грусть по ушедшему, углубляющаяся с каждым шагом вверх.
Родина здесь тоже представлена женским началом, но не образом Матери, а именно Возлюбленной — девушки, жены, невесты. Именно им направлены мысли и мечты, надежды и разочарования, в итоге выраженные в финальном внутреннем монологе капитана. Здесь же жестокой прямотой развевается главная иллюзия, о том, что твоя любовь тебя непременно дождется.
«Увы, утешится жена и друга лучший друг забудет» написанное русским классиком, в фильме будет трансформировано в «Любовь не выживает в больших городах» грустно сказанное офицером своему подчиненному, чья невеста сообщит ему по телефону о намерении поехать учиться в университет.
Здесь — война, и Она для тебя Всё, а там — мир, и ты для нее лишь Он.
Будет проходить время и твое отсутствие будет для нее все менее и менее невыносимым. И ты ничего не сможешь с этим сделать. И будет неважно, зарегистрировали вы свои отношения или нет.
Она все равно уйдет.
Такую бескомпромиссную степень постановки вопроса я видел лишь в сербском «Святой Георгий убивает змия».
Интересно, но тот же женский образ Родины предстает и у их противников — курдских боевиков. Молодая девушка, любовница командира РКП, бегающая в партизанской разведке в полувоенной форме и с АК в руках, станет триггером жестокой финальной развязки для всех сторон конфликта.
Интересный момент — в фильме все герои названы именами актеров их играющих. Видимо у режиссера свое понимание системы Станиславского.
Теперь о грустном — к сожалению, нет нормального русского перевода, поэтому постарайтесь найти с русскими субтитрами. ИМХО, хлопоты того стоят.
Странно, но фильм с ура-патриотическим для европейского уха названием является серьезной философской драмой. Юго-Восточная Турция, граница с Ираком, 1993 год. В разгаре война с боевиками «Рабочей партии Курдистана». Небольшой отряд турецких спецназовцев, под командованием капитана, удерживает высокогорную заставу. На флагштоке развевается алое знамя с белым полумесяцем и звездой, с бронзового бюста Ататюрка регулярно сметают снег и сосульки, на стене «красного уголка» висят фотографии погибших на боевом посту. Ежедневная солдатская