Шестидесятые годы безвозвратно ушедшего ХХ века стали десятилетием парадоксов, революций и контрреволюций как в общественно-политических и экономических сферах, так и в культурологических. На смену заплесневевшему и закосневшему в своем удушающем ханжестве консерватизму пришел столь долгожданный, не стесненный никакими рамками разгул и абсолютный либертинаж. Под крылом Матери Анархии и Дочери ее Свободы находились как миролюбивые хиппи, «дети цветов», призывавшие не воевать и убивать, а любить всех и вся в наркотическо-галлюциногенном дыму, так и радикальные группировки, требовавшие построить новое общество, предварительно превратив в прах общество старое. Происходил естественный процесс смены привычных кинематографических и музыкальных течений; освободившийся от неуютных тисков «кодекса Хейса» мир кино познавал все прелести откровенного секса и натуралистичного насилия, а отданный на откуп классикам нежный блюз и кофейный джаз стал противопоставляться неспокойной, бунтующей музыке протеста, року, который обогащался новыми направлениями и течениями, среди которых особенно выделился индастриал, рок-направление, воспевающее глобализацию, индустриализацию и урбанизацию на языке металла и технологий, основные элементы и сущность которого заложил в конце 60-х годов знаменитый британский музыкант и культурный деятель Нил Эндрю Мегсон, скрывающийся под псевдонимом Дженезис Брейер Пи-Орридж.
Пи-Орридж вместе со своей женой и творческой соратницей Кози Фанни Тутти основывают коммуну с откровенно нигилистической философией отрицания всего, что держится на привычных морально-этических устоях, одним из членов которой становится тогда еще начинающий режиссер Дерек Джармен. Из этой полусектантской коммуны, разрушающей все условности бренного окружающего мира, вскоре выросла C.O.U.M. Transmission — перформанс-группа, мгновенно завоевавшая скандальную славу за пределами Туманного Альбиона, ибо в своих представлениях Орридж и Ко в буквальном смысле воспевали демонические культы, разнообразные оргии всех со всеми, а также насилие во всех его жутких проявлениях. Флер эпатажа сумел привлечь внимание к творчеству Пи Орриджа и его группы со стороны и гуру ЛСД Тимоти Лири, и писателя умирания м маргинализации Уильяма Берроуза, который стал вскоре для C.O.U.M. Transmission нечто вроде главного идеолога, помимо Мегсона. В 1981 году C.O.U.M. Transmission преобразовалась в коллектив Psychic TV — самый значительный проект в жизни Пи Орриджа, в котором сосуществовали в едином сплаве музыка индустриального, пост-индустриального и психоделического плана, кино и ТВ. Psychic TV стала рекордсменом по общему количеству выпущенных альбомов, а в 1982 году, всего лишь на первом году своего существования, коллектив выпустил самое свое эпатажное творение — видео-рекордсмен общей продолжительностью 240 минут под названием First Transmission, которое запрещено к распространению на территории Британии и до сей поры, а сам Пи Орридж из-за него был выдворен с Альбиона.
Внутренне свободный от всяких предрассудков, а внешне — от привычных кинематографических форм, «First Transmission» является этаким художественным манифестом от Пи Орриджа, при просмотре которого сложно отделить постановочность от концентрированной реальности, просто шокьюментари от искусного мокьюментари, музыку от кино как такового. Прологом и эпилогом картины служит TOPY Spokesman — вербализация Дереком Джарменом и боди-модификатором Себастианом всех философических воззрений Психического ТВ.
Визуализируется же этот манифест в так называемом «Ритуале Психической Юности», в котором вся достопочтенная компания отрывается на полную, демонстрируя зрителям самый настоящий вальпургиев ад, совершая сакральный ритуал, пронизанный духом Антона ЛаВея, Елены Блаватской и Алистера Кроули. В перечень творимых ужасных услуг войдут дикие пляски, сексуальная оргия, клизма с кровью, шрамирование, а также прочие веселые БДСМ-игрища с привкусом сатанизма.
После относительной небольшой по времени передышки следует Castration Video — самый натуральный дохидешихиновский псевдоснафф, в котором, в отличии от прочих образцов данного жанра, имеется хотя бы подобие сюжета, помимо набора шокирующего насилия. Сюжет при этом прост, хотя и оригинален при нехилом количестве провокационности: некий добрый доктор собрал у себя в доме нескольких несовершеннолетних молодых людей с целью провести над ними ряд экспериментов, результат которых предрешен изначально. Ультракровавая и жестокая новелла, аморальность которой зашкаливает с первых минут, но по сути она представляет стилизованную зарисовку жития-бытия маргиналов и социальных изгоев, будучи настроенной на художественную волну того же Берроуза или даже Джеймса Балларда, представляя из себя первое творение в мире кино вообще в таком специфическом жанре, как псевдоснафф, ничуть не уступая по степени убедительности и тотальной жестокости показанного теми же японцами с немцами, ибо Пи Орридж и Питер Кристофферсон разбавили стандартный набор из секса и насилия уж очень прямыми намеками на педофилию и детоубийство, за что и расплатились полным запретом своего монументального видеоперформанса.
Практически в том же духе абсолютной грязи и нигилизма выдержаны и остальные части «First Transmission», включающие в себя Brion Gysin`s Dream Machine (футуристическая киберпанковая вставка, рассказывающая о Машине Грез), Thank You Dad (историко-биографическая, но на редкость жуткая справка о Джиме Джонсе и Джорджтаунской бойне), Individual of Power (манифест расширения сознания) и Sxxx-80, представляющий из себя сюрреалистическую нарезку инфернальных видений.
«First Transmission» — картина, чрезвычайно сложная для восприятия и понимания. Она сродни путешествию в иной, жуткий и патологический мир, в котором нет законов, нет такого приятного понятия, как нормальность. Это четырехчасовая квинтэссенция отрицания старого мира и первая ступень в мир новый — порочный, мрачный, кровавый, безумный. Возможно, для очень многих «First Transmission» станет погружением в настоящий Ад, в котором нет места для жалости, для созидания и созерцания, в котором и человек уже не человек вовсе, а психосвинья, тупо взирающая в занавешенный помехами экран своего зомбоящика. Это видео протеста, призыв к радикальному бунту, к очищению от насилия самим насилием. Для кого-то это, естественно, Ад, но для Пи Орриджа и остальных это было лишь первым вступлением в их личный Рай. Ave Satana!
Шестидесятые годы безвозвратно ушедшего ХХ века стали десятилетием парадоксов, революций и контрреволюций как в общественно-политических и экономических сферах, так и в культурологических. На смену заплесневевшему и закосневшему в своем удушающем ханжестве консерватизму пришел столь долгожданный, не стесненный никакими рамками разгул и абсолютный либертинаж. Под крылом Матери Анархии и Дочери ее Свободы находились как миролюбивые хиппи, «дети цветов», призывавшие не воевать и убивать, а любить всех и вся в наркотическо-галлюциногенном