Франц. Все комментарии

Немец Фриц Ланг в 1924 году создал образ Германии, жаждущей отмщения и возврата былого величия — гордую и чистую королеву Кримхильду. Послевоенная, после той войны, которую позже назвали Великой, Германия француза Озона иная — бледная, безупречно прямая, как ножка чёрного зонтика, в траурной юбке и траурной шляпке, с очаровательным акцентом читаюшая Верлена, потерявшая не безупречного, статного белокурого красавца, а нежно-пухлого мальчика, стеснительно любившего скрипку, старомодных добрых родителей и юную невесту. Воина, вышедшего в бой с хол...остым оружием в руках, пошедшего под хор патриотических речей не убивать, а умирать, но лучше — выжить. Героя, носившего имя страны-соперника, погибшего тёзки. На кладбище, под свист ветра в кронах, встретились они по-настоящему, два врага, глубокая и сильная дева-Германия и Франция в образе слишком тонкого, слишком изящного и слишком чувствительного юноши. И между ними не случилось ни погибели, ни счастливого воссоединения. Только любовь; любовь странная, невозможная, создающая границы и подходящая близко к их разрушению, любовь, схлёстывающая языки, эхо голосов, страдания, дороги. Игра чёрно-белого и цветного изображения с совершенно незаметными переходами — порой опомниться не успеваешь — играет не оформительскую роль, но роль какого-то доселе неведомого средства воздействия, позволяющего то забирать душу в тиски, то облегчать давление. На экране не столько смена событий, хотя события развиваются и по линии мелодрамы, и по линии детектива, и даже по железнодорожной линии недолгого роуд-муви, сколько смена подъёмов и падений, загадок и открытий, проникновений в человеческую душу и захлопываний человеческой души. Темы соотношения патриотизма и пацифизма, свободы выбора и покорности, как музыкальные темы переходящие от одного героя к другому, решаются не декларативно, а в виду человеческих глаз, ждущих не правды, а спасительного обмана. Оттого за речью гостя встают небывшие картины почти гомоэротической, при этом страшно целомудренной нежности. Оттого оказывается невозможным любой резкий нажим на чёрное перо — только эти робкие движения, рифмы влюблённостей, отказов, гонений, вины, прощений и самоубийств, в которых оказывается намного больше надмирной страсти и силы, чем в любых представляемых сценах обнажений и соитий. Горькая игра, отчаянное столкновение правды и лжи (ложь даже могила), а вместе с ними женской альтруистичной силы и мужского эгоизма, возникающего на глазах перевеса, тянущего мир в другое измерение, неожиданно показывает, что правда всё же одна и что она должна, обязана торжествовать. Но имя этой правде — любовь; там, где один ломается под грузом страшной правды, другая стойко несёт крест прекрасной и спасительной лжи. Каждое слово, деяние, каждый решительный поступок проверяется лишь наличием или отсутствием любви, а самой большой ложью оказывается не-следование своим истинным желаниям. И пусть концовка ненадолго обманывает; правда, вооружённая любовью, приводит если не к счастью, то к свободе и обретению надежды. В любом мире, стране, при любых обстоятельствах.Скрыть

Прощение — вот о чём для меня этот проникновенный в чёрно-белых тонах фильм… Война, 20-е гг. XX века, Германия и Франция, две семьи, одна потеряла сына, сын другой причастен к этой трагедии… Чёрно-белые полутона, трогательные звуки скрипки, родители, убитые горем, невеста, потерявшая жениха, и незнакомец, представившийся другом погибшего… Франсуа Озон мастерски подводит зрителя к идее прощения. Порой я не понимаю главную героиню, не могу понять её чувств и её отношения к убийце жениха, но речь отца погибшего, о войне и смерти близких, расст...авляет для меня всё по местам… «Мы убивали их сыновей тысячами и праздновали победы, запивая пивом. А, когда они убивали наших сыновей, то они праздновали, запивая вином. Мы — отцы, которые убивают своих детей…» В фильме поднято столько важных вопросов, проблем и не даны ответы. У каждого зрителя есть возможность самому осмыслить эту историю, задать себе вопросы и поразмышлять над ответами…А подумать есть о чём… Фильм настолько неоднозначный, настолько просто и в тоже время сложно говорит со зрителем… Для меня в этом фильме сложилось всё. Чёрно-белое кино, иногда переходящее в цвет, символика этих переходов… Музыка, скрипка, занимающая особое место в фильме… Потрясающая операторская работа, для меня, как для фотографа, это целый учебник по черно-белой плёночной фотографии… Актёрская работа… Для меня кино состоялось тогда, когда у меня возникает ощущение присутствия в фильме, в истории, которую рассказывает нам режиссёр… После просмотра, кино долго не отпускает. Кадры медленно возникают передо мной снова и, вопросы, на которые я не могу найти ответы, занимают меня, мучают и заставляют вновь и вновь возвращаться к фрагментам фильма, чтобы переосмыслить… Браво режиссёрам и актёрам, оператору и композитору, но взгляд отца погибшего — это тот кадр, который определяет для меня весь фильм… Это взгляд человека, потерявшего сына на войне, взгляд неизбежности, взгляд потери, взгляд утраты, боли, которая не отпускает и будет сопровождать всю жизнь, со временем утихая, но никогда не исчезнет навсегда… 10 из 10Скрыть

Можно смело вносить в чёрно-белую коллекцию годного французского кино — матовый b&w фильм авторства Франсуа Озона с лаконичным именем Франц. При всей своей полнотелой винтажности кино выпущено в 2016 Вопреки тому, что центральный нерв этого произведения — тема суицида в частности и потерянного поколения Первой Мировой войны вообще, его восприятие легко и даже доставляет немало удовольствия. Это чрезвычайно утончённое и эстетское кино, то бишь в нём будет прекрасно всё: чувства, люди, музыка, поэзия, живопись — которые становятся ещё краше в... контрасте с ужасами истории: братоубийством и разрушениями войны — кино прекрасное, но не без содрогания, — как тело красивого юноши, покрытое чудовищными шрамами Однако история эта о ноющих шрамах в душе человека Мягкая чёрно-белая палитра фильма позволяет уловить тонкие колебания драматической игры и осветить такую деликатную тему как чувства потери, вины, милосердия, сожаления, прощения, отчаяния и обречённой влюблённости. Музыкальное сопровождение, идейный и визуальный ряд составляют единое целое: классические композиции Шопена, Чайковского, Дебюсси благодаря этой картине ожили и зазвучали новыми красками. Стихи Поля Верлена и полотно Манэ ещё более усиливают этот резонанс Вообще вся кинолента преисполнена идеями миролюбия, интернациональности и нежной любви к искусству — каждое появление произведения живописи, стихотворения или музыки — глубоко неслучайны и раскрывают художественный замысел столь сильно, как неспособны слова, оставляя зрителю достаточно пространства для сочувствия и размышлений Если срезюмировать предельно кратко, то «Франц» Франсуа Озона — это минорная и нежная история о милосердии, пронизанная осенними настроениями «потерянной молодёжи» первой трети XX века, ещё не столь циничными и мрачными, как в книгах Эриха Мария Ремарка и Эрнеста Хемингуэя. Герои этой драмы ещё способны прощать, хотя и исходя из преждевременно состарившейся души. Эти настроения хорошо иллюстрирует эпизод фильма, где молодые мужчина и женщина, сидя на кладбище под деревьями, наливающимися весенней листвой, читают стихи об осени, сожалении и тоске. Поэтому лучшим завершением моего импрессио будут эти стихи (привожу их здесь без перевода, так как интерпретация — дело глубоко личное) Chanson d’automne Les sanglots longs Des violons De l`automne Blessent mon coeur D`une langueur Monotone. Tout suffocant Et bleme, quand Sonne l`heure, Je me souviens Des jours anciens Et je pleure; Et je m`en vais Au vent mauvais Qui m`emporte Deca, dela, Pareil a la Feuille morte Paul Verlaine, 1866 10 из 10Скрыть

«Франц», снятый в неоклассической манере и чем-то напоминающий не то «Иду» Павла Павликовского, не то «Белую ленту» Ханеке, безусловно принадлежит к числу наиболее зрелых работ Озона. Картина представляет собой своего рода вольный ремейк фильма Эрнста Любича «Недопетая колыбельная», основанного на пьесе Мориса Ростана. Переосмысляя старый материал, французский режиссер выводит старый и несколько прямолинейный антивоенный сюжет на новый, более многослойный уровень. Фильм можно сколь угодно расхваливать за крепкое построение сюжета (Озон неск...олько раз обманывает ожидания зрителя, поворачивая историю совершенно иными гранями, и в этом он прекрасен), тонкую психологичность, игру с монохромом, переходящим временами в цветовое кино, хороший вкус. И все же, сколько не расхваливай, все будет не то. Фильм получился у Озона настолько воздушным, утекающим от всех определений, что не поддается определению. Главный мотив «Франца» — присутствие персонажа, представителя какой-либо национальной и культурной формации, среди не-своих. В этом плане интересен сам опыт французского режиссера, снимающегося, в сущности, на немецком материале. Сюжет фильма можно условно разбить на две половины: француз Андриен в Германии и немка Анна во Франции. Две страны, пережившие войну, бывшие и оставшиеся врагами. Два полюса мира, отражающиеся друг в друге, противостоящие другу другу и оказывающиеся на проверку идентичными. Двойное положение героев среди «не-своих», отражение Франции в Германии, а Германии во Франции позволяет режиссеру показать абсурдность социальных и национальных клише. «Врагов» нет. Тяжба национальностей нелепа, своего рода выкидыш политической борьбы, вина отцов, растящих сыновей на смерть. Все едины. Однако если бы вся суть «Франца» заключалась только в пацифистском пафосе, фильм был бы слишком прямолинейным. Хорошим, нужным, но прямолинейным. Озон это понимает, и поэтому насыщает ленту иными мотивами. Это и ложь во спасение, и необходимость прощения, и чувство вины, преследующее героя Андриена, его желание восполнить причерченную незнакомым людям утрату, и выпуклая в своей кристальности история Анны, образ которой с набирающим силу талантом нарисован восходящей звездой немецкого кино Паулой Бир. Пожалуй, именно она, Анна, а не Франц и не Андриен становится ядром фильма, его сердцем. История ее любви, потерь, прощения, и снова любви, и снова потерь оказывается едва ли не доминирующей. Чтобы в итоге раствориться в иных мотивах и замереть пронзительным отзвуком в финале. В финале, который внезапно становится манифестом любви к жизни и невольно заставляет вспомнить о финале «Ночей Кабирии» Феллини. Иллюзия рассеяна. Чудо обретения не состоялось. Его ожидание вновь разбито о реальность. Но сквозь потери — улыбка Кабирии. И сквозь потери, напротив картины Эдуарда Мане «Самоубийца» — признание Анны в любви к жизни. «Франц» — умное, тонкое и очень многогранное кино, по богатству мотивов созвучное симфонии.Скрыть