Давящая атмосфера семьи производит не лучшее впечатление, что хочется бежать оттуда со всех ног. «Благо, что отец Йойо не всегда дома и мальчик может хоть немного вздохнуть свободно и глубоко», — подумала я, подозревая, что всё-таки здесь что-то не так. Ситуация сложная, болезненная, но разрешимая, однако нет возможности и силы определённого порядка, чтобы сдвинуть героев к линии прогресса.
Говорят, что окружение влияет на нас, но Йойо не такой: его отец всего боится после смерти жены, не видит продолжения и светлой полосы в жизни, кроме сына, которого, как он понимает, пытается оградить от тех переживаний, что испытывает сам (не зря же он запрещает заводить сыну животных, ведь в его представлении, когда-то тот, к кому мы привязываемся всё равно покидает нас, причиняя нестерпимую боль). Сколько раз отец пытался на своём языке объяснить суть смерти, не желая травмировать мальчика, но Йойо этого было мало, что называется «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать».
Их семья после трагедии где-то подсознательно искала «кислородную маску», чтобы снова вкусить радость жизни, искала «галчонка», «котёнка», хоть кого-то, кто мог бы разорвать эту цепь отчаяния. Тишина и разговоры по существу в их семье — символ крика, крика страшного, полного отчаяния, но птичий крик впитал в себя эту боль и пожертвовал собою, ради счастья героев. Смерть вернула их к жизни.
Давящая атмосфера семьи производит не лучшее впечатление, что хочется бежать оттуда со всех ног. «Благо, что отец Йойо не всегда дома и мальчик может хоть немного вздохнуть свободно и глубоко», — подумала я, подозревая, что всё-таки здесь что-то не так. Ситуация сложная, болезненная, но разрешимая, однако нет возможности и силы определённого порядка, чтобы сдвинуть героев к линии прогресса. Говорят, что окружение влияет на нас, но Йойо не такой: его отец всего боится после смерти жены, не видит продолжения и светлой полосы в жизни, кроме сы