На первый взгляд, история про дирижера, управляющего церковно-приходским хором в шведской деревне, вряд ли могла бы вызвать у зрителя бурный интерес. Но этот хор подан как срез шведского общества, где намешана куча страстей и пороков. Да-да, у «отмороженных» шведов их хватает: кто-то занимается семейным насилием, кто-то стесняется непохожего на других родственника, кто-то страдает завистью, кому-то мешают любить жену навязанные самому себе догмы, всего не перечислить.
Дирижер Даниэль приезжает в деревню своего детства не случайно. Мучимый воспоминаниями детства, он пытается замкнуть спираль и расставить все на свои места — как внутри себя, так и снаружи. Демонстрируя деревенский срез общества, как учебный труп в анатомичке студентов мединститута, режиссер затрагивает определенные философские темы. Например: 1) почему церковь так любила и любит спекулировать понятием греха? 2) почему кому-то дано видеть прекрасное, а кому-то нет: один человек, видя белого зайца на белом снегу, любуется им, а другой берет ружье и безжалостно подстреливает его?
Жизнь в шведской деревне течет неторопливо, но эта жизнь, как операционный театр, где вскрывается то, что каждый предпочитает не держать на поверхности, а хранить в шкафу на самой верхней полке, как нечто не очень приглядное. При этом все скелеты в шкафу зачастую являются «секретом Полишинеля», когда всем жителям деревни обо всем известно, но все уродливое и грубое замалчивается из ханжески-лицемерных побуждений. Например, все знают, что в семье происходит домашнее насилие (что, к сожалению, очень распространено даже во внешне благополучных странах первого мира), но предпочитают не вмешиваться. Или все знают, что ухажер одной из хористок женат, но тоже предпочитают молчать об этом и никто не желает открыть ей глаза на ситуацию, в результате чего заезжий «гастролер» довольно долго морочит девушке голову. Стоит отметить, что все сюжетные ходы выстроены как шахматные партии, где четко прослеживаются причины и следствия. Новый дирижер хора здесь выступает еще и в роли скальпеля, который своим появлением в приходском болотце вскрывает давно наболевший и вызревший гнойник деревенского общества. И, вскрывая, сам сталкивается с тяжелыми последствиями своей же операции, как случайно порезавшийся хирург. Но случайность ли это? Скорее всего, дирижер сознательно жертвует собой, чтобы помочь жителям деревни вылечить свои внутренние болячки и освободить их, а также себя самого от груза собственных ментальных шлаков. Хор после этого расцветает и заставляет весь зал встать и подпевать. С одной стороны, это реквием. С другой — гимн освобождению.
Для меня «Как на небесах» перекликается с другим шведским фильмом «К чему-то прекрасному». Это прекрасное — музыка, которая делает людей лучше, выше, чище. Что может быть прекраснее?
Некоторые моменты пронзительно-трогательны. Например, когда сбывается мечта Главного Героя создать музыку, которую люди будут любить, и которая будет делать их счастливым.
10 из 10
На первый взгляд, история про дирижера, управляющего церковно-приходским хором в шведской деревне, вряд ли могла бы вызвать у зрителя бурный интерес. Но этот хор подан как срез шведского общества, где намешана куча страстей и пороков. Да-да, у «отмороженных» шведов их хватает: кто-то занимается семейным насилием, кто-то стесняется непохожего на других родственника, кто-то страдает завистью, кому-то мешают любить жену навязанные самому себе догмы, всего не перечислить. Дирижер Даниэль приезжает в деревню своего детства не случайно. Мучимый во