Послевоенный и ставший насквозь милитаризованным мир стал к концу 40-х годов ареной геоэкономического и геополитического противостояния двух сверхдержав — СССР и США. Негласно поделив миропорядок на зоны своего влияния, впервые по-настоящему остро СССР и США скрестили ядерные неджедайевские мечи на территории Кореи, терзаемой внутренними противоречиями и провокациями извне. Гражданская война, ставшая ожидаемым результатом этой контроверсии, война между демократическим проамериканским Югом и коммунистическим откровенно просоветским и прокитайским Севером, вылилась в кровавые реки и последующее болезненное разделение некогда единого и неделимого корейского народа. Ныне КНДР, управляемая диктаторской династией Кимов, является одним из последних оплотов истинной диктатуры в ее сталинско-маоистском варианте. Захороненная от всего остального мира в железном гробу, КНДР живет, опираясь на собственное мнимое величие, основанное на чучхеизме, живет и творит свою соцреалистическую культуру, не имеющую широкого доступа для ознакомления в цивилизованном мире. А ведь в славную пору СССР несколько северокорейских лент имели огромную популярность и зрительскую любовь.
Самым знаменитым и воистину культовым северокорейским фильмом времен эпохи Страны Советов стал вышедший в 1986 году фэнтези-боевик режиссера Кил Ин Кима «Хон Гиль Дон», сюжет которого базируется на одноименной повести южнокорейского писателя, поэта и мыслителя Хо Гюна. Хо Гюн, представитель политической формации «Движения худородных», требовавших официального признания бастардов, рожденных наложницами и социального равенства, воспевая деяния народного героя Хон Гиль Дона, спроецировал в своем повествовании и царящую при его жизни социальную обстановку, а режиссер Кил Ин Ким мастерски связал идеи «Движения худородных» с идеологией Чучхе, приправив сие специфическое интеллектуальное блюдо и даосизмом.
Кил Ин Ким и сценарист ленты, Се Рюн Ким, точной букве творения Хо Гюна не следовали, потому «Хон Гиль Дон» является очень идеологически соответствующим произведением. С оригинальной повестью фильм Кил Ин Кима роднит лишь тема феодализма в средневековой Корее, а в угоду политической цензуре главными врагами народного борца за справедливость Хон Гиль Дона станут японские ниндзя и их коллаборционисты, которых Хон ГИль Дон будет за милую душу и телеса терзать своей акробатикой в стиле Брюса Ли.
Художественная ткань данной ленты искусно переплетается не только с китайскими боевиками кунг-фу тематики, но и с японскими кинематографическими традициями, в особенности с творчеством выдающегося киномастера Акиры Куросавы и его картинами «Телохранитель» и «Семь самураев». Визуальная и синтаксическая поэтика фильма не только восходит к древним сказаниям о Хон Гиль Доне и вышеназванной повести Хо Гюна, но и к творчеству знаменитого японского писателя Кэндзабуро Оэ, некогда переложившего на свой лад историю Хон Гиль Дона, японизировав его.
«Хон Гиль Дон», рассматриваемый многими подверженными ностальгии зрителями исключительно как развлекательный дивертиссмент, является все же идеологически выверенным и нарочито пропагандистским фильмом. Режим Чучхе присвоил себе персоналию полумифического Хон Гиль Дона, сделав его в картине Кил Ин Кима главным рупором идей Кимов и партии, сотворив его как олицетворение не просто корейского, но северокорейского национального характера, отрицающего как таковое право частного над всеобщим и общественным, псевдоиндивидуалиста с духом идей Чучхе — человека, несущего идеи коммунизма через опору на собственные(в данном случае, сугубо коллективистские) силы. И даже не столь важна в этой ленте ее режиссура, ибо все довольно традиционно, морализированно и эстетизированно, не столь важна и игра актеров, ибо они всего лишь режимные марионетки, а образы, созданные ими, являются лишь слепком идеологии; качество фильма вторично, а первична его политическая база, абстрагироваться от которой в принципе нереально. Впрочем, ценители раритетного и забытого в пыльных закромах кинематографа данной лентой вполне будут удовлетворены и получат массу удовольствия.
Послевоенный и ставший насквозь милитаризованным мир стал к концу 40-х годов ареной геоэкономического и геополитического противостояния двух сверхдержав — СССР и США. Негласно поделив миропорядок на зоны своего влияния, впервые по-настоящему остро СССР и США скрестили ядерные неджедайевские мечи на территории Кореи, терзаемой внутренними противоречиями и провокациями извне. Гражданская война, ставшая ожидаемым результатом этой контроверсии, война между демократическим проамериканским Югом и коммунистическим откровенно просоветским и прокитайски