Здесь русский след, здесь Русью пахнет!
Сидя под развесистой клюквой, генеральный прокурор России Ваня пил водку с московским губернатором. Вальяжно отхлебывал желтую, слегка теплую жидкость из литровой граненой кружки, роняя капли на снятую офицерскую фуражку с красной, еще советской, кокардой, и непринужденно, по-товарищески, продолжал начатый за обедом рассказ; и его слова эхом отдавались в тишине осеннего сада. Ситуация казалось тяжелой, но не критичной, и особого беспокойства на ее счет генпрокурор Ваня не испытывал.
Все началось с попытки задержания группы американских вандалов, с особой дерзостью поджигавших бензин на трассе Москва — Магадан и распивавших спиртное позже положенного Государственной Думой часа. Во время спецоперации боевым краснознаменным дроном оказались повреждены памятник тов. Ленину и (что было особенно неприятно) памятник тов. Сталину. По этому случаю генпрокурору Ване были даны высокие указания лично г-жой С. Ъ. Прешидентом во чтобы то ни стало предать виновных ежовым дланям слепого державного правосудия. К сожалению, главарь шайки все-таки скрылся, попутно успев расстрелять подельников, дабы оные не ссучились в суровых условиях московских тюрем.
Однако генпрокурор Ваня не лыком шит и не раз проверялся обманчивой русской мякиной. Уже на следующее утро подняли медицинский взвод некромантов им. Краснооктябрьской революции, и через месяц один из преступников, некто Уэйд, был оживлен и почти готов к дальнейшим допросам. С целью окунуть представителя западной культуры в привычную для него среду в палату к проходящему необходимые по воскрешении процедуры были определены две медсестры-лесбиянки. Не помогло. Уэйд скоро бежал, прихватив с собой казенную униформу чекиста, после чего завалился в ближайшую церковь отстреливать головы библейских статуй, чем наглядно доказал постулат о варварской бездуховности представителей капиталистического мира. Правда, идентифицировать принадлежность прихода к какой-либо конкретной конфессии расследованию не удалось, однако наличие характерного помпона на скуфье позволило предположить, что данный культ внеземного происхождения.
Вечерело. Еще не отбывшие на юг летяги собрались на ветвях вечнозеленой клюквы, занялась веселая трель. «Хмм», — сказал губернатор по-французски (он имел известную тягу к языкам, особенно к бразильским и мексиканским междометиям), с силой затушил в полую матрешку сигарный окурок, оправил выбившуюся из-под шубы косоворотку и по-губернаторски важно уточнил: «Так что же вы предприняли на этот счет?»
Деятельность, которую развернул генпрокурор Ваня, впечатлила бы даже мертвого Уэйда, узнай он об этой деятельности. Для поимки врага общества вызвали отряд элитного спецназа (как известно, русский спецназ экипируют лыжными масками и серебряными телогрейками, отчего во всем мире он считается крайне опасным) и мобилизовали вооруженных АК-47 и луками собственного производства бомжей-партизан в ушанках (для прикрытия каждому отряду выдали по кульку семечек и бутылке водки). Кроме того, была проведена работа с агентурной сетью: надежным камрадом Мишкой, игрой в симулятор убийства буржуев доказавшим свою особую преданность режиму, и домохозяйкой знаменитой русской фамилии Саспери, которая сорок лет назад поселилась в Москве, дабы не запирать двери на ночь, что до сих пор не слишком получалось.
Успех пришел, откуда не ждали. Силами особого отдела экстрасенсов при КГБ РФ подозреваемому Уэйду были наведены эротические сны, вызвавшие приступы похоти разной степени интенсивности. В результате беглец был вынужден вломиться в ближайшую женскую раздевалку, где был поколочен обнаженными товарищами, а после отправлен в районную кутузку. Об этом высоким чинам доложил телефонный звонок непосредственно во время беседы. «Так что с ним?» — сквозь зубы поинтересовался губернатор. «Погиб на допросе», — вешая трубку, солгал генеральный прокурор.
Собиралась гроза, верный предвестник торнадо. Тяжелые снежные массы скапливались где-то в Ледовитом океане, чтобы обрушить на и без того суровую русскую осень безудержную ярость стихии. Генпрокурор Ваня зябко поежился и спустился в бункер разогреть к приходу губернатора ядерный реактор на анкерной тяге и выбрать механическому ловари пару новых романсов. А московский голова остался на воздухе: недалеко давали полуночный залп «Тополя», светлыми росчерками озаряя черное небо, и он обычно не упускал возможности полюбоваться этим духоподъемным для каждого русского патриота зрелищем. «Какая занимательная штука, жизнь, — рассеянно думал губернатор, поглаживая вышитого на груди двухголового медведя, держащего в лапах кадь нефти. — Еще вчера ты простой американский парень, любишь бейсбол и пироги с яблоками и голосуешь за Демократическую партию на выборах Конгресса, а завтра тебя предают, убивают, используют для медицинских экспериментов, пытают и убивают вновь в чужой и холодной России. Что ж, се ля ви, как сказали бы янки, се ля ви».
Здесь русский след, здесь Русью пахнет! Сидя под развесистой клюквой, генеральный прокурор России Ваня пил водку с московским губернатором. Вальяжно отхлебывал желтую, слегка теплую жидкость из литровой граненой кружки, роняя капли на снятую офицерскую фуражку с красной, еще советской, кокардой, и непринужденно, по-товарищески, продолжал начатый за обедом рассказ; и его слова эхом отдавались в тишине осеннего сада. Ситуация казалось тяжелой, но не критичной, и особого беспокойства на ее счет генпрокурор Ваня не испытывал. Все началось с п