Ее зовут Кристина. Ее классические формы вызывают восхищение. Она соблазняет 17-летнего Арни Каннингэма и делает его своим слугой. У нее нет и не может быть соперниц, ибо она их убивает. Она требует беспрекословного подчинения. Она... автомобиль! Чтобы сохранить свою жизнь, юноша должен посвятить ее жестокой Кристине. История роскошного красного Плимута 1958 года полна страшных тайн. Все его предыдущие хозяева погибли. И юный Ромео должен стать очередной жертвой ненасытной Джульетты.
Задолго до того, как Майкл Бэй приступил к созданию своего лязгающего и переливающегося хромом технопорно, всю суть которого можно было изложить на бумажке со спичечный коробок (лишаться девственности весело, но куда веселее в салоне собственного «Шевроле Камаро»), двое более талантливых людей решили изучить этот аспект жизни среднестатистического американца под куда интересным углом.
Джон Карпентер в киносреде, как и Кинг в мире литературном, — отдельная вселенная. Он, в силу жанровых предпочтений или предпочтений чисто эстетического характера, может и не нравиться, но отрицать его как явление сродни отрицанию вблизи взрыва гранаты, когда у тебя уже снесло кровавыми ошмётками плоть. Человек, облепивший пронизывающим арктическим снегом мерзких инопланетян и создающего густую атмосферу из казалось бы банальнейших вещей, был достоин большего уважения, чем уготованная ему неудачными прокатами судьба. Скорее всего и вынудившая обратиться к прозе популярного писателя, чтоб уж точно не ухнуться в яму.
Но тут первоисточник не смог задавить собой авторское видение, поэтому «Кристина» это всё же больше Карпентер, нежели Кинг. Ночная темнота вязкой нефтью заливает собой всё свободное пространство, из которой изредка красиво подмигивают немногочисленные источники света, на лицах героев даже в мирное время лежит отпечаток тревожного ожидания, одолженные у кого-то из потустороннего мира мрачные электронные биты бодро резонируют во тьме. А в центре всего вырывающаяся в завораживающем адском пламени кокетливо красная «Плимут Фьюри».
С таким любопытным зачином, как у «Кристины», где бывший хилый задрот превращается в безумца на почве помешанности своим одушевленным автомобилем, конечно, нельзя было смотреть без кучи всплывающих в голове ассоциаций и мыслей. Карпентер, не лишенный пророческих замашек, сплющивает металлическими прессами в один железный клубок предсказание краха технократского общества, борьбу человеческой плоти с бессердечными машинами, о смене приоритетов между ними. Но, как ни странно, «Кристина» — это в первую очередь фильм о… любви. Да-да, о любви разной, порой на грани помешательства, но именно на её руках главный герой преобразился, на время став лучше прежнего себя. Однако, нездоровая страсть к машине не приводит ни к чему хорошему, как и у Бэя, аналогичная любовь у которого три фильма подряд разносила в щепки приметные вещи (пирамиду, например).
И, пожалуй, моменты активного действия с машиной, выходящей на передний план, как раз больше всего удались Джону, сильно провалившего моменты психологические, за что стоит «поблагодарить» актёров. Играющий молодняк удивительно бледен, зачастую не способный выплеснуть нужные палитры актёрских цветов. Что вполне можно понять, зная, — зло у Карпентера, обычно обезличенное и лишённое иррациональности, выходит настолько ярким, что в противовес необходим достойный протагонист. Увы, Курт Рассел тут бы не вписался. И поэтому остаётся только, что восхищаться прекрасной адской машиной Кристиной, вывозящей на себе не только нелепых подростков, но и весь фильм.
Задолго до того, как Майкл Бэй приступил к созданию своего лязгающего и переливающегося хромом технопорно, всю суть которого можно было изложить на бумажке со спичечный коробок (лишаться девственности весело, но куда веселее в салоне собственного «Шевроле Камаро»), двое более талантливых людей решили изучить этот аспект жизни среднестатистического американца под куда интересным углом. Джон Карпентер в киносреде, как и Кинг в мире литературном, — отдельная вселенная. Он, в силу жанровых предпочтений или предпочтений чисто эстетиче