Пятеро в меру веселых и не в меру сексуальных студентов по завершению многотрудного учебного года решают со всей душой расслабить собственные телеса в уютной хижине в лесу. Их совершенно не беспокоит зловещая сущность этого уединенного места, в котором они на уикенд устроили себе полный расколбас. Однако смерть уже вовсю начала точить до состояния бритвенной молниеносной остроты свою косу. И очень скоро начнется кровавая жатва, но вместо заклятия книги старины Абдулы Альхазреда и орд зловещих мертвецов будет вовсю царствовать вирус, пожирающий с неистовой жадностью плоть людскую.
Вышедший на волне постмодернистских фильмов ужасов, преимущественно молодежного плана, начавшейся в середине 90-х годов прошлого века и не завершившейся и поныне, в которых привычные жанровые архетипы были многократно окрашены в тона иронии, а подчас и нарочитого броского сарказма, полнометражный дебют культового американского режиссера, актера и сценариста Элая Рота, упорхнувшего в начале нулевых из зоны влияния Кауфмана и Херца, фильм «Лихорадка» 2003 года, впервые широко представленный публике и критикам на кинофестивалях в Торонто и испанском Ситгесе, лишь на первый взгляд представляет из себя до невозможности стандартизированный хоррор, сотканный по лекалам множественных клише и шаблонов. Хотя, конечно же, полностью и всецело Роту от них в «Лихорадке» уйти не удалось, но все главные герои тем не менее имеют на себе отпечаток архетипичности лишь вначале, постепенно трансформируясь как внешне, в результате злой воли всепожирающего вируса, так и внутренне. Они не схематичны, в меру симпатичны и харизматичны и к ним испытываешь соучастие и сочувствие. Палитра драматизма, как для хоррора, весьма ощутима и ярка, и режиссер использует весь имеющийся у него арсенал нарратива, умело раскрывая персонажей и не закрепляя за ними определенной конкретной социальной роли. Просто студенты, но всё-таки не просто жертвы.
«Лихорадка» — это фильм, в котором за кажущейся обманчивой простотой кроется огромный художественный потенциал тогда еще не обосновавшегося прочно в жанре Элая Рота, умеющего удивлять не столько на уровне всеобщего повествования, сколь мастерски создавать атмосферное и не вписывающееся в рамки безаппеляционной субьективной цензуры кино, аберрантное и жестокое, откровенно порочное и патологическое, но однозначно привлекающее внимание.
Типичое для большинства фильмов жанра место действия, несколько типичные поначалу главные герои, соприкосновение с истинным ужасом для которых еще только уготовано. Элай Рот меняет акценты и вместо ирреальных зомби или сверхьестественных маньяков-зомби и прочей нечисти, убивающей молодежь топорами-секирами-бензпилами с количеством в десяток человек в час, делает зло более реальным. Его воплощением становится вирус, принесенный из ниоткуда. С невыразимой натуралистичной патологией зритель в «Лихорадке» будет завороженно наблюдать за медленным распадом тела и духа, за деградацией и умиранием главных героев. Броский язык натурализма напоминает об итальянской школе хоррора, к которой, как известно, Элай Рот имеет давнюю слабость. И «Лихорадка», начавшаяся с этакого легкого и непринужденного цитирования Сэма Рейми, постепенно обретает плоть нового прочтения «Заражения» Луиджи Коцци, картин Антонио Маргерити и Лучио Фульчи.
Эксплуатационность киноязыка кажется намеренной, но крайне эффектной; ужас нарастает и достигает своего пика постепенно, а не внезапно и сразу бросая зрителей в кровавые реки. Финал ленты кажется несколько закономерным, умело расставляющем акценты и не ставящем жирную точку в этой истории, в которой нашлось места не только для кровопускательного промискуитета, но и для специфического черного юмора, окрашивающего на выходе сей багровый хоррор в тона нетривиальные сатирические и предельно преднамеренно условные. В конце концов, ужас… Он ведь так и остался внутри. Страшен не вирус, а его носитель. Страшен человек, заразившийся лихорадкой субботнего вечера и сгнивший заживо в невыносимых мучениях. Хотя, вполне вероятно, что он этого заслужил.
Пятеро в меру веселых и не в меру сексуальных студентов по завершению многотрудного учебного года решают со всей душой расслабить собственные телеса в уютной хижине в лесу. Их совершенно не беспокоит зловещая сущность этого уединенного места, в котором они на уикенд устроили себе полный расколбас. Однако смерть уже вовсю начала точить до состояния бритвенной молниеносной остроты свою косу. И очень скоро начнется кровавая жатва, но вместо заклятия книги старины Абдулы Альхазреда и орд зловещих мертвецов будет вовсю царствовать вирус, пожирающий