Любовник

Одно замечание фильму; у него слишком крикливое название, похожее на слоган, какой ни будь рекламной акции, реализующей изделия из резины. Очевидно, эта предусмотрительность рассчитана, на то, чтобы завладеть вниманием большего числа зрительского корпуса. И в этом, угадывается неуверенность съёмочного коллектива в успехе предлагаемой истории. А напрасно. Фильм во всех отношениях на высоте. В отношении предлагаемой режиссёром темы, схваченной, как будто наугад, из десятка других. И в отношении выбора средств с удивительным минимализ...мом изображаемых событий. И в отношении исполнителей, которые убедительны как никогда, вопреки глупой традиции, когда актёр рисуется, отодвигая свою роль, как будто загораживая её собой. Не думаю, что если б режиссёр выбрал для работы менее известных актёров исчезла бы «резкость фокуса». Скорее всего, усилился спор между тенью и светом в событийном смысле слова. А так, получается; известность, а затем узнаваемость, опять узнаваемость, и в конце, отсутствие новизны. Признанные актёры, таскают в себе популярность, напоминающую виньетку, украшенную цветами, где предыдущие роли оставили «отпечаток» в памяти зрителя, и который нужно преодолеть, чтоб поверить происходящему. Знаменитостей приглашают заранее и намерено; это оформленная страховка, полезная для репутации фильма. Сценарий тщательно продуман. Лишнее изъяли, и повторили эту операцию несколько раз. Рука оператора тверда, он понимает задачу, и делает свою работу точно и безупречно. Диалоги лаконичны, а молчаливость обостряет конфликт, вызывая сочувствие к двум незнакомым людям, ставшими соучастниками происшествия. Характеры персонажей, так очевидны, что можно угадать гороскопы, под которыми они родились. Даже женщина «без лица» прекрасно отыграла свою роль за одну минуту, ошеломив зрителя. Так и хочется произнести слово из строительной практики, «конструкция», она в фильме сейсмоустойчива, и с завидным запасом прочности, удерживает «сооружение» от некоторых, вечно недовольных, вибрирующих кинокритиков. Семейные ценности, на которые потрачено много усилий, и которые состоят целиком из компромиссов. Самоотверженность, скрепляющая семейный союз, дружба и сослуживцы такие не похожие, что «рябит» в глазах, профессиональные навыки, придающие уверенность в общении с равными себе. Вся эта «телеметрия», оказывается неверной тенью, которая останавливает зрителя, предлагая ему зорче вглядываться в своё окружение. Доверчивость, освобождающая людей от подозрительности и ненужного волнения, оказывается опасной. Так-то. В заключительной части фильма есть удивительное «виденье», оператор, опустив камеру до линии горизонта, показывает трамвайные рельсы убегающие вдаль. Как они неряшливо кривы! Заметить это невозможно, если стоять на остановке докуривая сигарету. Этот удивительный ракурс, легко применим к обычному поведению человека. Жизнь кривая линия, испорченная хлопотами и мелкими заботами, опускающими на дно, и чтобы вынырнуть из этой бучи за глотком «свежего» воздуха, требуется предать близких людей, изменить установленным правилам, тихонько радуясь, и хитро поглядывая по сторонам восхищаться собой, набираясь опыта. И так до следующего раза. После второго, более внимательного просмотра, лучше понимаешь весь ужас положения в котором оказался Дмитрий Чарышев. Человек потерял курительную трубку, нашёл её, но потерял: честь, свободу, покой и жизнь. Можно было бы пошутить, мол вот к чему приводит курение — дурная привычка, но этот фильм о привычках не дурных, а обыкновенных, житейских. Они, задевая своими краями близких людей, создают обычную мелодию звучащую, как стабилизатор напряжения, побочные эффекты которого допустимые: едва слышный гул, и тепло. Но в случае Чарышева, из «мелодии» убрали несколько нот, и произошла трансформация звука. Привычная мелодия обернулась рокотом перфоратора, и этот несчастный, не смог удалить источник противного шума, он вынужден удалиться сам. Найдётся ли рука, способная подробно описать весь ужас его положения. Брошенный, и отставший во времени, сам себе чужой, лишившийся того, что было так необходимо и дорого: семейных радостей, за кулисами которых, тревога и неуверенность, тщательно засекреченная показной вальяжностью. Карьера, выстраиваемая годами, с её диссертациями, научными трудами, требующими особых способностей. Коллеги, не подавая вида, ревниво следящие за продвижением вперёд и на верх. Кафедра; пара самоуверенных, без преувеличения, красавиц студенток, пробующих своё неотразимое очарование, и требующих, смеясь, особых отношений. Враг-друг по несчастью, смирившись с потерей, оставивший поле боя, и отступив назад в никуда. Быт с его прелестями и пакостями. Всё это, враз подломилось, как детский стульчик, не рассчитанный на серьёзные испытания, и рухнуло в такую ночную темень, что даже свету солнца не под силу было достигнуть дна. А от туда, ледяной, обжигающий космический холод, обездвиживающий не оставляющий ни какой надежды. Потеряно всё. Время остановилось. И вот, та самая, страшная и ответственная минута. Тихий морозный вечер. Свет от ночных фонарей падает на укатанный за день снег. На площади не привычно пусто. Не молодой человек, в чёрном, длинном до пят пальто, спешит к трамваю «четыре два восемь». Его ждёт услужливый кондуктор, готовый прийти на помощь. Не продолжительная поездка, и кондуктор вежливо напоминает пассажиру выйти на нужной ему остановке, не подозревая, что трамвай превратился в морг, а человек, склонившийся у окна, уже вышел. Он отправился в дорогу, на поиски своей женщины, ускользнувшей так не во время, чтоб там на месте, застав врасплох, решить: простить её, или не простить. Но ступая по волшебной траве, где каждая травинка имеет значение и имя, восхищается вновь прибывшим, произнося слова утешения, он остатками памяти прежнего опыта бытия, стремительно таявшими, вдруг осознал: «Это место, где невозможно сводить счёты!» -Шелупонь,- прошептал кто-то прямо перед ним, знакомой, язвительной интонацией, но рядом, ни кого не оказалось. Мир привычных образов уже отъехал. И бывший профессор лингвистики, яркий индивидуалист, в своём новом обличье, с трудом угадал свою имитацию. «Он» не смог классифицировать и отработать слово произнесённое только что, понять значение его и смысл, потому что события пошли неровными скачками… «Наверное, это далёкая таинственная страна, где сон — это иллюзорная роль, которую принимают за явь… эта «отсебятина», и есть опасная доверчивость…» Так всё ещё «думала» капля энергии, медленно дрейфующая среди мерцающих световых полей, терпеливо ожидая новых перемен, и готовящаяся слиться с вечностью.Скрыть

Фильм — психологический взрыв. Его тянет смотреть как тянет разгадать загадку, как тянет его героя садиться и садиться в трамвай, чтобы напитаться ускользнувшей от него жизнью. Как-то в фильме соединилось интересное решение темы, невзрачная обыденность фона, а на этом фоне в деталях выписанные, достоверные, мельчайшие подробности психологии персонажей. И никакой напускной красивости. Связь у Дмитрия Чарышева с женой Леной — та, которая неуязвима для соблазнов, слабостей, ошибок, и если были такие, то они не могли встать вровень ...с их сродненностью и избранностью. Их здание жизни построено на фундаменте единственного и безошибочного выбора, на их превосходстве в глазах друг друга над всем остальным миром, и поэтому на безоговорочной верности. Так полагал Дмитрий Чарышев. Так понимаешь из его поведения. Опрокидывающая, невероятная правда о том, что прожитая жизнь — обман, начинается случайно найденным письмом, и потом, набирая обороты, обретает размеры, не вмещающиеся в его сознание. 15 лет счастливой жизни, семейного уюта, радостного общения с общими друзьями, удовольствия от лингвистического и музыкального творчества, были годами обмана, все это время его жена принадлежала другому, и принадлежала настолько серьезно, что та неразрывность, которая у Дмитрия была с ней, на самом деле была собственностью другого человека. Все новые и новые ошеломляющие подробности крушат его жизнь, отнимают все, из чего она состояла. Уходит из жизни его жена, и потом она уходит еще раз, из его жизни — в жизнь Ивана. Уходит чужой походкой в свою жизнь его сын, теперь не его. Друзья превратились из друзей в объект расследования. Работа потеряла смысл. И сам он, Митя, занимает теперь в этих 15 годах, по сути, место любовника, а не мужа … Теперь Дмитрий Александрович Чарышев должен решить задачу — почему? Где тот смысл, ради которого совершался столь масштабный, непонятно чем оправданный обман? Напряженно и безуспешно пытается он решить эту задачу. Нет разгадки. Оторопь сменяется старательными попытками осмысления, ярость и злость, презрение — новыми волнами любви и неутолимого сожаления. А неразрешимость загадки только укрепляется в душераздирающей непонятности. Психологизм, который являет Олег Янковский в этой роли, — 100 баллов по 100-балльной шкале. Видимо, и у Лены и у Ивана были свои резоны в такой истории, их мимолетные свидетельства можно увидеть или угадать в мастерски построенных и исполненных диалогах, сценах, развитии знакомства мужа и любовника (или любовника и мужа). В простых и честных ответах Ивана, хорошего в общем человека, хотя и вызывающего в нескольких сценах отвращение запущенностью своей жизни, грубым стремлением забрать из чужой жизни «все свое». Какие такие были у Лены доминанты, которые совпали с ним? Жизнь так разрушена, а загадка так непостижима (или простота разгадки и открывшаяся чуждость жены его окончательно опустошили?), что и перспективы жизни не стало. Все заканчивается в пустом холодном трамвае 428, который возил неверную жену Елену Чарышеву, 38-ми лет, из Столярного переулка в ее параллельную настоящую жизнь…Скрыть