Майдан

Исторический путь, который ныне проходит Украина в пору кажущейся зрелости ее собственной независимости, истинную сущность которой стали понимать лишь только сейчас, можно назвать каким угодно: судьбоносным, страшным, опасным, роковым, — но это будет не настолько уникальный путь, чтобы нельзя было провести массу зримых параллелей в мировой истории. Европейский путь, при том, что сама Европа пока далека и очевидно неблагожелательна. От Франции, пережившей несколько кровавых смен власти, смен ликов и смен эпох перед тем, как Пятая Респу...блика стала именно Республикой до стран латиноамериканских, где политические режимы или существуют очень долго, или свергаются крайне быстро, сползая в хаос социальный, экономический, политический, военный, исторический(очевидно сравнение с Колумбией и FARC, хотя далеко не во всем). Революция(причем с пирровой победой и сугубо половинчатая, поскольку не случилось желанного кардинального переустройства и слома всей опостылевшей коррупционной системы, да и на политическом манеже остались почти все те же). Контрреволюция(с явным люмпен-привкусом) и — война, отчасти инспирированная извне, но так же ставшая прямым следствием давних внутренних непримиримых противоречий между Западом и Востоком самой Украины(отрицать это было бы глупо, учитывая постоянно педалирующуюся тему языков при Ющенко и Януковиче с перманентным креном в крайности, а потому приведшую к ожидаемой трагедии), вылившееся в противостояние всецело Запада(Европа-США) и всецело Востока в лице России. Но сперва был Майдан — второй уже в истории Украины, но первый обернувшийся большой кровью, первыми жервами(Нигоян-Жизневский-Вербицкий), Небесной Сотней, трусливым бегством «легитимного» президента и его клики, и прочими событиями, после которых Украина, дотоле у многих ассоциировавшаяся разве что с Шевченко(не обязательно Тарасом) да Кличко, стала и до сих пор является топ-темой в СМИ многих государств. Впрочем, очень трудно бывает отделить ложь от правды, обман от самообмана, манипуляцию от спекуляции, приукрашательство правды от приукрашательства лжи, ибо все стороны конфликта лишены святости, хотя и пытаются нарастить у себя на голове нимб(правда, получаются сплошь рожки), народом Украины играют как пешкой что Штаты, что Россия, в собственных мелкотравчатых и крупнопаскудных интересах, обретение настоящего суверенитета обретается в боях и десуверенитизации… История не терпит сослагательного наклонения, но очень многого можно было бы избежать, если бы соблюдался принцип сдержки и противовесов, настоящих компромиссов, а не фальшивых уступок, тогда как ситуация на улицах все больше становилась озлобленней, жестчей, бесконтрольной, анархистской, когда диктовать условия кому-либо стало все сложнее, а трехглавая вошь оппозиции терялась в шкуре своих же политических интересов, ища выходы из уже зашедшего слишком далеко противостояния между народом, доведенным до кипения, и властью, перешедшей нормы здравого смысла. Кто-то упорно и почти фанатично твердил, что власть — МЫ(как с замятинским, так и с берджесским налетом), для кого-то фантастически начиналась власть ТЬМЫ, а кто-то мямлил невнятное, но фантасмагоричное властьмы. Впрочем, это все было потом, и лишь история, еще не завершившая свой марафон, расставит все точки над І. Сначала был мирный Майдан-2014… Документальный фильм одного из самых заметных кинорежиссеров современной Украины Сергея Лозницы, для киноязыка которого характерна сгущенная отстраненность, незашоренность взгляда и сосредоточенность на деталях(первые его опыты в документальном кино лишены вообще всякой драматурнии и тяготеют к авангардизму даже, тогда как художественные не грешат нарочитым натурализмом или метафоризмом),«Майдан», посвященный зимним событиям 13—14 годов, разом изменивших все, с одной стороны одним из первых пытается осмыслить все случившееся со страной в центре Европы, но при этом бредущей в никуда и оказавшейся на распутье волей ее избранных слуг народа, сделавших из народа их рабов повсеместно, провернуть колеса исторического перелома заново с первых дней, когда дух перемен начал витать, и до момента превращения мирного стоического стояния в бунт масс — бессмысленный и беспощадный, очищающий и огрязняющий в одночасье, когда ниспровергались старые идолы, а новые еще не приходили. С другой же стороны фильм больно неприметен, демасштабирован, а в разрезе карьеры Лозницы и вовсе незаметен. Однако фильм Лозницы не есть в должной мере осмыслением, ибо режиссер в первую очередь склонен констатировать факты, демонстрируя их беспристрастно и почти бесчувственно, живописуя жизнь по ту сторону баррикад, но не уходя в пространство большой исторической перспективы(а кто-то ведь говорит, что, условно подави ВФЯ Майдан, то угар государственного атомарного расщепления воспылал бы на Западе Украины, ибо дух войны уже витал в наэлектризованном яростью обществе — нужно было лишь нажать курок кому-то из высших покровителей наших власть имущих) и не беря даже в рамках сугубо документального повествования сильными драматургическими мазками. А ведь неподдельная драма жизни происходила на глазах операторов фильма Сергея Лозницы, и каждый такой ее кадр был бы запечатлеванием в вечность, свидетельством преступлений режима или просто моментом истины, которая и ныне ускользает от всех, ибо нет наказанных в расстрелах, а люстрация в правильном значении слова стала банальной иллюстрацией к несвершившимся пока свершениям. Потом драма сменилась трагедией — вырванной брусчаткой, апокалипсисом на Институтской, адом Грушевского, столкновениями с «Беркутом» как преддверием большой войны, ставшей следствием очевидной политической глупости и надальновидности очень многих. Однако «Майдан» Лозницы лишен эдакого витального революционного духа. Он репортажен, при этом претендуя на кинематографичность, и крайне отстранен, лишен эмоций. Но при этом наиболее острые и знаковые события Майдана Лозницей аккуратно обойдены вскользь, и каждая из четырех глав фильма как бы суммирует отдельные эпизоды истории, не складывая их в конкретиризированный паззл. Собственно, глава первая «Народ» дает не полновесный портрет Народа маслом и красками, а лишь его карандашные наброски, не претендуя на ту степень аутентичности, коя должна присутствовать так или иначе у самого постановщика. О Народе Лозница говорит даже чересчур кратко, рисуя лишь характерные моменты, но не сами характеры, создающие нацию и выковывающие ее. Главка «Нищие» это не более чем очевидное стремление придать фильму драматургичность и объем, показывая взаимоотношения между теми, у кого есть хоть что-то и теми, у кого нет ничего. Но жертвы ли эти нищие или самовольные герои домотканной бездны? «Духовенство» говорит о том, что только лишь религия в моменты смуты способна быть спасительным убежищем и искупительным пристанищем, тогда как итожащая фильм глава «Власть имущие» по идее обязана была бы стать примером тлетворного существования ВФЯ, но этого нет и в помине. «Майдан» Лозницы — это, бесспорно, фильм-документ, но не открытие, не дающий прозрения или осмысления и дело тут, пожалуй, лишь в том, что еще слишком рано делать какие-то осознанные выводы. Еще не зажили старые раны, ибо на их месте появляются новые. Нужно Время и сколь много его понадобится знает лишь Бог да Тот, кто всегда ищет выгоду при любой политической игре.Скрыть