Месть бедняка

Господи, я и подумать не могла, что ты можешь быть таким светлым. После твоих клипов, после твоей музыки, после «Джорджино»… Таким простым и светлым. Это невероятно. Я долго откладывала просмотр, побаиваясь, что мое восхищение режиссером остынет после этого фильма. Но я была поражена, точно так же, как когда-то была поражена «Джорджино», при том, что это абсолютно разные эмоции. Я смотрела «Месть бедняка» не как отдельно взятый фильм — я наблюдала за тем, что делает Бутонна. И здесь, как и в остальных его работах, важно не сто...лько что он делает, а как он это делает. И я нисколечки не соглашусь с теми, кто говорит, что фильм затянут. О чем вы? Если вам по-настоящему нравится живопись, вы с удовольствием проведете за рассматриванием шедевров несколько часов, попав в добротный музей. Если вам нравится живопись, вы не отводите поскорее взгляд от полюбившейся вам картины, вы вешаете ее над кроватью, чтобы любоваться ею снова и снова, смакуя и растягивая удовольствие от впечатлений. Я наблюдала за тем, что делает Бутонна, а значит, я с замиранием сердца следила за каждым кадром. Я все время ожидала подвоха, отрезвляющего жеста, насмешки над моей наивностью. И я просто не могу передать бурю своих эмоций, когда оказалось, что ничего этого не будет. Он снова, в очередной раз показывает именно то, что я хочу увидеть — поэтому я воспринимаю его творчество и личность так близко к сердцу. Наивно, неправдоподобно? Да. Но, черт возьми, мировой кинематограф кишит наивными неправдоподобными фильмами, а сколько из них способны тронуть за живое красотой исполнения, чистотой мысли, добротой?.. Наивно — значит банально, так? Но ведь в желании не показаться наивным режиссеры тоже частенько впадают в банальность. Мы привыкли видеть на экране жестокие стороны реальности, сейчас уже этим никого не удивишь. Мы привыкли быть серьезными взрослыми скептиками. Очередной поворот сюжета, несущий несчастье или разочарование, уже предсказуем и редко шокирует — мы ведь подготовленные, наученные опытом, здравомыслящие. Но как здорово, когда кто-то выуживает твое ребячество, наивность, желание верить в сказки — кладет этот светящийся шар на ладонь, показывает тебе и… улыбается. Наверное поэтому в твоих работах так часто фигурирует тема детства, поэтому так явно ты ставишь акцент на детях? После всех фильмов, просмотренных мною за последнее время, слова «бальзам на душу» подходят сюда как нельзя лучше. Сколько чистых образов, сколько красивых лиц и трогательных персонажей… Да, кюре почему-то особенно запомнился. За него отдельное спасибо. Музыка… Музыка, музыка… Как всегда погружает с головой, как всегда совершенна. Возможно, я слишком субъективна, когда дело касается творчества Лорана Бутонна и Милен Фармер. Возможно, я не способна мыслить и оценивать отстраненно. Наплевать, когда ты влюблена. Зря я, наверное, публикую этот отзыв. Когда я собиралась смотреть «Месть бедняка», никто не рассказал мне что это за фильм, и я готовила себя к чему-то мрачному, тяжелому, но менее красивому и сильному, чем «Джорджино». И оттого, что увиденное было неожиданным, оно обратилось в шквал эмоций. Когда ты знаешь чего ожидать, когда не знаешь чей фильм смотришь, должно быть, это воспринимается по-другому. Но не сказать о своих чувствах я не могла. Еще один экземпляр в коллекцию, еще один драгоценный экземпляр. Бесконечно трогательно, бесконечно красиво. Моя бесконечная благодарность тебе.Скрыть

Главный мужчина в жизни знаменитой огненноволосой французской певицы Милен Фармер, продюсер, музыкант и режиссёр Лоран Бутонна снял всего лишь два полнометражных фильма: мистическую драму «Джорджино», ставшую его opus magnum, и исторический эпик «Жаку-бедняк». Между этими лентами, идентичными по авторскому подходу к внешней, визуальной их части (киноязыковой вокабуляр «Жаку-бедняка» зарифмовывается преимущественно с живописью эпохи Просвещения, с картинами Жак Луи Давида, Жак Луи Сезара, Жозефа Бома etc), идеологически лежит настоящая... пропасть: от утонченного макабра условного историзма «Джорджино», где мысль авторская растворилась в мороке жутких образов, порожденных волглой эстетикой готики и сюрреализма, до сугубо декларативного и декоративного «Жаку», ставшего экранизацией одноимённого романа некогда опального писателя Эжена Ле Руа, коего можно не без успеха окрестить «Виктором Гюго ХХ века», эдаким Гюго для бедных, поскольку общее в творчестве обеих авторов есть: выкристаллизация борьбы против социальной несправедливости, праведный гнев бесправных и бесславных, та самая пресловутая революционная эстетика, коей легко воспользоваться при тех или иных реалиях политикума. Самый заметный роман в творчестве Эжена Ле Руа, как автор и как человек оправданного лишь в послевоенную пору, был экранизирован впервые на Родине в 1969 году режиссёром Стеллио Лоренци, негласно став завершающим аккордом потухшего уже на улицах, но жившего по-прежнему в душах тогдашних бунтарей Парижа Красного Мая, даром что книжно-киношный герой Ле Руа едва ли был просто бедняком, возглавившем народное восстание — типология героя чуть шире, чем может сперва показаться. Le croquant означает не столько нищеброда, сколь босяка и бродягу, и именно этой босяцкой, неряшливой эстетикой были больны синефаги Новой Волны, закрепившееся окончательно во французском кинематографе шестидесятых. Тем приметнее, что к роману вернулись лишь спустя почти сорок лет, когда волна очередных беспорядков в 2005 году прокатилась по Парижу и его окрестностям, которые устроили те самые босяки (эмигранты из бывших колоний Пятой Республики и просто вечно недовольная всем молодёжь), на сторону которых французская творческая элита вставала неоднократно. Порой на свою беду. Оттого фильм Бутонна кажется лентой, слишком очевидно привязанной к тем событиям октября-ноября 2005 года; бессильная злоба и ярость живущих в районах, для которых самым ласковым определением будет гетто, неблагополучных африканцев подспудно подпитывалась революционным духом фильма Бутонна, который не сильно требовал к себе дополнительных зрительских рефлексий. Фабульно лишённый любой многозначительности, любых иных подтекстов в своём академичном кинотексте, «Жаку-бедняк» лишь в очередной раз демонстрирует типическую для французской культуры постбонапартистской поры и вплоть до нынешних времён эстетику эдакой буржуазной революционности, то бишь от имени народа говорит часто не сам народ с его усредненным Жаком, Жаном или Пьером, что никогда Парижа не видел, а в свет выходит лишь в случае медосмотров на работе, но пресловутый буржуа — сытый и довольный, но скучающий. А потому от сей томительной в своей невыносимости скуки такой буржуа начинает спасать сирых да убогих, парадоксально руками последних демонтируя фундамент своего же уютного замка. Впрочем, от прежней эстетской манерности Бутонна в «Жаку-бедняке» отказался напрочь; все во имя идеи, все ради идеи исключительного бунтарства. Режиссёр не позволяет себе лишней философии или двусмысленности, сколь многогранен был «Джорджино», столь выразительно памфлетен «Жаку-бедняк» с его лакированной типажностью: босяк, но красавец; возлюбленная, но непременно несчастная; богач — так самая последняя и самая безжалостная сволочь. Бэкграунд авторскими маркерами подчеркнут несколько небрежно, тогда как явной помощи монтажных ножниц картина не требует при всем немаленьком хронометраже с событийным охватом в целый роман, аутентичности ради не пострадавший в сценарном варианте. Бутонна вполне компетентен как постановщик, сюжет залихватски напитан драйвом, а главные герои при всей своей манипулятивной ходульности «героев нашего времени» сущностно озвучивают голоса с реальных площадей. Впрочем, фильм Лорана Бутонна не стремится стать киновысказыванием в вечность; это кино, как и роман, встраивается лишь под определённую конъюнктуру, творение для сугубо определённого исторического момента, момента революционных вздохов и постреволюционных охов: от боли, досады, разочарования — цикличного момента истории.Скрыть

Ропот чумазых оборванцев порождает революции. А революции обрушиваются на голову знати. Фильм Лорана Бутонны снят по классическим литературным канонам. Основанный на романе Эжена Ле Руа «Жаку-бедняк», он сохранил в себе качество и неспешность книги, сюжет которой, раскрывается постепенно, а не втиснут в 1,5 часа. Благодаря этому, все события раскрыты и не скомканы. Помимо прочего, режиссер Лоран Бутонна выступил и композитором, до последней ноты, прочувствовав свой фильм. Что создало гармонию и единство. Картина раскрывает множеств...о социальных аспектов, которые в свою очередь, через призму истории, можно применить и к современному обществу. Мы видим два слоя общества, противопоставленных друг другу. Зажиревшая, охамевшая аристократия, которая после ссылки Наполеона, пошла в полный разгул, в отместку за революцию. И бедняки, которые, еле сводя концы с концами, не теряют человеческого облика. Как и во все времена — если у тебя власть — ты можешь все, нет денег, нет власти — никто. Главный герой Жаку — несколько идеализирован, но он является прекрасным олицетворением справедливости, выдержки, разума, так как свою месть направлял лишь на графа Нанзака, а не на его близких. И не перегнул палку, справедливо поквитавшись с графом. Гаспар Ульель, исполнявший роль взрослого Жаку, по максимуму проявил свой талант. Он не перегрузил образ, правильно расставив акценты, сыграл легко, но в то же время ярко. Маленький Жаку (Лео Легран) — не уступал в игре, и тоже неплохо справился с ролью. Не менее блеснул здесь и граф Нанзак — Жослин Киврен. Достаточно молодой парень, очень убедительно изобразил деспотичного, жестокого, немолодого графа. Наравне с тиранией, шла необычайная харизма и притягательность. Светлая память этому прекрасному актеру, так рано и трагически ушедшему… И, также, отмечу великолепного Чеки Карио. Видела его в «Долгой помолвке». И там, и тут — роль небольшая, но исполнение блестящее. За считанные минуты, он влюбляет и располагает зрителя к себе, полностью раскрыв образ несколькими репликами и взглядами. Браво! Отдельно скажу за Бояну Панич и ее Гордячку. Переквалификация из модели в актрису, явно не ее. То ли образ слабоват, то ли игра — разобраться я толком не смогла. Но она была какая-то пустая, неубедительная. Вспышки ненависти и любви невнятные и неразборчивые. Просто озадачиваешься, откуда любовь? Почему ненависть? Очень смешны были ее сетования Жаку на свою судьбу. Так и хотелось сказать: давай, расскажи ему, как тебе было сложно спать на мягких кроватях, и есть изыски. И даже, если, в душе ей было плохо (чего я не заметила), то Жаку переживал еще худшие события голый, босой, голодный, потерявший близких. Эти ее «терзания», скорее напоминали подчеркнутое себялюбие. А в целом, она пустая, капризная барышня, решившая топнуть ножкой и получить забаву. Лишь в конце, она смогла совершить что-то доброе. Не взирая на образ Гордячки, все остальные были очень убедительными, интересными и целостными. Особенно тронула игра маленьких беспризорников — Косого и второго парнишки, не помню как звали. И, финал, я несколько недопоняла. Его оставили открытым, или же я упустила что-то? Подытожив, могу сказать, что данное кино, это хорошая квинтэссенция социальных пороков, реализма, критики и в то же время, романтизма, позитивного настроя. Фильм, действительно, выдержан по канонам литературного жанра, с подчеркнутым романтизмом и возвышенностью, но тем не менее, ярким изображением нищеты, грязи и убогости. Только с различием, что у бедных грязь на башмаках, убогость в доме, а у власть имущих и богачей — грязь и убогость в душе. 9 из 10Скрыть

Главный мужчина в жизни знаменитой огненноволосой французской певицы Милен Фармер, продюсер, музыкант и режиссёр Лоран Бутонна снял всего лишь два полнометражных фильма: мистическую драму «Джорджино», ставшую его opus magnum, и исторический эпик «Жаку-бедняк». Между этими лентами, идентичными по авторскому подходу к внешней, визуальной их части (киноязыковой вокабуляр «Жаку-бедняка» зарифмовывается преимущественно с живописью эпохи Просвещения, с картинами Жак Луи Давида, Жак Луи Сезара, Жозефа Бома etc), идеологически лежит настоящая... пропасть: от утонченного макабра условного историзма «Джорджино», где мысль авторская растворилась в мороке жутких образов, порожденных волглой эстетикой готики и сюрреализма, до сугубо декларативного и декоративного «Жаку», ставшего экранизацией одноимённого романа некогда опального писателя Эжена Ле Руа, коего можно не без успеха окрестить «Виктором Гюго ХХ века», эдаким Гюго для бедных, поскольку общее в творчестве обеих авторов есть: выкристаллизация борьбы против социальной несправедливости, праведный гнев бесправных и бесславных, та самая пресловутая революционная эстетика, коей легко воспользоваться при тех или иных реалиях политикума. Самый заметный роман в творчестве Эжена Ле Руа, как автор и как человек оправданного лишь в послевоенную пору, был экранизирован впервые на Родине в 1969 году режиссёром Стеллио Лоренци, негласно став завершающим аккордом потухшего уже на улицах, но жившего по-прежнему в душах тогдашних бунтарей Парижа Красного Мая, даром что книжно-киношный герой Ле Руа едва ли был просто бедняком, возглавившем народное восстание — типология героя чуть шире, чем может сперва показаться. Le croquant означает не столько нищеброда, сколь босяка и бродягу, и именно этой босяцкой, неряшливой эстетикой были больны синефаги Новой Волны, закрепившееся окончательно во французском кинематографе шестидесятых. Тем приметнее, что к роману вернулись лишь спустя почти сорок лет, когда волна очередных беспорядков в 2005 году прокатилась по Парижу и его окрестностям, которые устроили те самые босяки (эмигранты из бывших колоний Пятой Республики и просто вечно недовольная всем молодёжь), на сторону которых французская творческая элита вставала неоднократно. Порой на свою беду. Оттого фильм Бутонна кажется лентой, слишком очевидно привязанной к тем событиям октября-ноября 2005 года; бессильная злоба и ярость живущих в районах, для которых самым ласковым определением будет гетто, неблагополучных африканцев подспудно подпитывалась революционным духом фильма Бутонна, который не сильно требовал к себе дополнительных зрительских рефлексий. Фабульно лишённый любой многозначительности, любых иных подтекстов в своём академичном кинотексте, «Жаку-бедняк» лишь в очередной раз демонстрирует типическую для французской культуры постбонапартистской поры и вплоть до нынешних времён эстетику эдакой буржуазной революционности, то бишь от имени народа говорит часто не сам народ с его усредненным Жаком, Жаном или Пьером, что никогда Парижа не видел, а в свет выходит лишь в случае медосмотров на работе, но пресловутый буржуа — сытый и довольный, но скучающий. А потому от сей томительной в своей невыносимости скуки такой буржуа начинает спасать сирых да убогих, парадоксально руками последних демонтируя фундамент своего же уютного замка. Впрочем, от прежней эстетской манерности Бутонна в «Жаку-бедняке» отказался напрочь; все во имя идеи, все ради идеи исключительного бунтарства. Режиссёр не позволяет себе лишней философии или двусмысленности, сколь многогранен был «Джорджино», столь выразительно памфлетен «Жаку-бедняк» с его лакированной типажностью: босяк, но красавец; возлюбленная, но непременно несчастная; богач — так самая последняя и самая безжалостная сволочь. Бэкграунд авторскими маркерами подчеркнут несколько небрежно, тогда как явной помощи монтажных ножниц картина не требует при всем немаленьком хронометраже с событийным охватом в целый роман, аутентичности ради не пострадавший в сценарном варианте. Бутонна вполне компетентен как постановщик, сюжет залихватски напитан драйвом, а главные герои при всей своей манипулятивной ходульности «героев нашего времени» сущностно озвучивают голоса с реальных площадей. Впрочем, фильм Лорана Бутонна не стремится стать киновысказыванием в вечность; это кино, как и роман, встраивается лишь под определённую конъюнктуру, творение для сугубо определённого исторического момента, момента революционных вздохов и постреволюционных охов: от боли, досады, разочарования — цикличного момента истории.Скрыть