Моё мнение о фильме вполне совпадает с мнением большинства кинокритиков середины прошлого века. Но времена изменились и в эпоху прогрессирующего декаданса я чувствую себя как ребёнок в сказке о голом короле — все рукоплещут глубине и возвышенности гениального фильма гениального режиссёра, но… по факту в картине можно созерцать только беспросветные тлен, пошлость и уродство.
После фильмов «Сквозь тусклое стекло» и «Причастие» я с большим интересом приступил к просмотру «Молчания». Предыдущие работы об экзистенции, переживаемой благородным героем на фоне глубокого разочарования жизнью и одиночества, интриговали и от последнего фильма трилогии я ожидал чуть ли не откровения, поэтому, превозмогая недоумение и отвращение от первых сальностей, продолжал смотреть и добросовестно досмотрел до конца. Но в финале оказалось, что надежды на переживание чего-то возвышенного и жизнеутверждающего тщетны — вся та душевная грязь героинь, которую режиссёр щедро выплеснул на зрителя, на самом деле лишена смысла и художественно отнюдь не оправдана. Не всякая скорбь прибавляет мудрости, поэтому художник (даже такой, без преувеличения скажу, гениальный художник, как Ингмар Бергман) должен с большой осторожностью и мерой пользоваться инфернальными эмоциями и поступками своих героев, иначе результат может оказаться прямо противоположным задуманному и вместо вдохновения не испорченный декадансом зритель после просмотра испытает только разочарование и чувство осквернения.
Моё мнение о фильме вполне совпадает с мнением большинства кинокритиков середины прошлого века. Но времена изменились и в эпоху прогрессирующего декаданса я чувствую себя как ребёнок в сказке о голом короле — все рукоплещут глубине и возвышенности гениального фильма гениального режиссёра, но… по факту в картине можно созерцать только беспросветные тлен, пошлость и уродство. После фильмов «Сквозь тусклое стекло» и «Причастие» я с большим интересом приступил к просмотру «Молчания». Предыдущие работы об экзистенции, переживаемой благородным ге