Жил да был маленький немецкий мальчик-одуванчик Карл Бреджер, жил да был вместе с матушкой, довольно часто угощавшей его не сладостями-пряностями, а тумаками и пинками, причем для нее совершенно не важна была степень вины в тех или иных его проступках и поступках, а потому добрым Карл вследствие этого совсем не был. Но в один не очень прекрасный миг своей убогой невеселой жизни Карл вовсе слетел с катушек по воле явившегося из бездн Ада Демона, прикончил матушку и стал с великим немецким усердием орошать кровью и плотью очередных своих жертв все близлежащие лесополосы.
Биография одного из самых известных в узких кругах, естественно, кустарных мастеров немецкого хоррора Андреаса Шнааса не столько примечательна, сколь типична, ибо почти все режиссеры начинают свой стартап одинаково, даже если это режиссеры откровенно брутальных и мясистых ужасов. Начав свою карьеру с некрореалистических короткометражек разной степени ментальной пришибленности, в которых он со сладким упоением доморощенного садиста укокашивал собственных родственничков, включая даже один раз родимого дедушку-ветерана, к концу 80-х годов, а конкретно, к 1989 году Шнаас уже полноценно дозрел до полнометражного дебюта, к тому времени окончательно сформировав более-менее свои представления о страшном и ужасающем, зловещем и кровавом кино и выработав все первичные элементы своего художественного стиля. И этим дебютом стал фильм «Беспредел» или же просто «Violent Shit» (что русскоязычное, что англоязычное название как нельзя точно характеризуют все инфернальные приправы сего шедевра), заложивший основные принципы сплэттер-кинематографа как такового и не только немецкого, и породивший такие нарочито подражательские ленты, как трилогия «Кюхенвальдский лес» соотечественника Шнааса Мариуса Томсена или короткометражное «Кровавое насилие» испаноамериканца Вика Кэмпбелла.
Отчасти своей дерьмокровавый шнаасовский беспредел, учиняемый центральным антагонистом в последней стадии олигофрении, стал ответом буттгерайтовскому «Некромантику«. И общность эта выражается даже на уровне того, что в центре нетривиального сюжета обеих картин находятся герои сугубо маргинальные, отщепенцы по своей воле, поставившие себя даже не над обществом, а вне его, ибо среди нормальных людей им просто нет места, да и вряд ли нашлось бы. И даже убийственные по своей девиантности финалы что «Некромантика», что «Беспредела» равны между собой, доводя весь нарратив до абсолютного абсурда, не говоря уже о том, что фильмы выразительно омерзительны, без наличия всякой побочной порочной эстетики, выразительно отвратительны и экстравазатны в своем шок-контенте. Но есть и определенные различия: если «Некромантик» еще можно воспринимать как этакий радикальный всплеск эмоций, как некое кино протеста, пронизанное не только духом аберрантной некрофилии, поэзии смерти и загнивания, но и черным юмором, то «Беспредел» Шнааса есть уже в грязном своем виде воплощенной авторской сублимацией вероятных желаний и предпочтений, ведь в роли Карла Бреджера выступает никто иной, как сам доброжелательный Андрюша.
По своей стилистике фильм мало чем отличается от банального хоум-видео(качество соответственное) с той лишь единственной разницей, что отнюдь не в каждом таком домашнем кино беспощадные в своей жестокости диафтерические маньяки терзают детородные органы, насилуют трупы и богохульчничают, а также становятся вместилищем для себе подобных особей. Впрочем, для дойч-андераунда сие весьма типично, и фильм Шнааса, первый в целой квадрилогии, своего зрителя нашел, сумев увлечь своей шизофренической атмосферой, выходящим за все рамки непристойности ультранасилием и нехитрой моралью, заключающейся в нескольких простых в своей незыблемой актуальности выводах, один из которых говорит, что жизнь — это кровавое дерьмо, а второй предупреждает, что негоже ходить в одиночку по темным макабрическим лесополосам, ибо за каждым деревцем может ждать маньяк, хорошо если жаждущий только землянуть и почистить крылышки, ведь на десяток мелких серийников обязательно найдется один Эд Гейн или Чикатило.
Жил да был маленький немецкий мальчик-одуванчик Карл Бреджер, жил да был вместе с матушкой, довольно часто угощавшей его не сладостями-пряностями, а тумаками и пинками, причем для нее совершенно не важна была степень вины в тех или иных его проступках и поступках, а потому добрым Карл вследствие этого совсем не был. Но в один не очень прекрасный миг своей убогой невеселой жизни Карл вовсе слетел с катушек по воле явившегося из бездн Ада Демона, прикончил матушку и стал с великим немецким усердием орошать кровью и плотью очередных своих жертв вс