Невыносимая легкость бытия. Все комментарии

Мне жаль, что благодаря этому фильму у многих возникает впечатление, что главной нитью «Н. Л. Б.» является любовь и эротика. При этом не могу сказать, что фильм мне не нравится: он действительно хорош, но только хорош сам по себе, в отрыве от своего источника — книги. Возможно, если бы мне довелось посмотреть эту экранизацию до прочтения оригинала, я бы могла отнестись к ней иначе. Но мне так жаль, что многое и многое из книги потеряно, и как будто в угоду коммерции так много плотского на первом плане, так мало душевного. Несмотря на это фи...льм смотреть интересно и невыносимо легко, я осилила его за ночь, в несколько приёмов, хотя если бы сюжет книги раскрывался полностью, он мог бы затянуться и до самого утра. Во многом фильм спасает прекрасная игра актёров, особенно мне понравилась Жюльет Бинош, она просто олицетворила мой внутренний образ Терезы, который сложился в процессе чтения книги. И вот что ещё здесь прекрасно: музыка. Не знаю, почему это не указывается здесь, в графе «композитор», но в фильме используется множество фрагментов произведений замечательного чешского композитора Леоша Яначека, например, Pohadka для виолончели и фортепиано. Лично для меня именно Яначек «сделал» половину настроения фильма, если не больше. Эта музыка, как игра Жюльет Бинош, очень прочно ассоциируется у меня с внутренним образом романа Кундеры. В общем, подводя итог могу сделать предположение, что фильм вызовет больше хороших отзывов у людей, которые до просмотра не читали Кундеру. 7 из 10Скрыть

Милан Кундера сидит в кресле напротив меня. Солнечные лучи за окном его парижской квартиры бродят по соседним мансардам. Светлые стены увешаны десятками картин. Писатель скептически улыбается, услышав мой вопрос. — «Невыносимая легкость бытия? Человек проживает свою жизнь. Он живет только один раз.» Он встает из кресла и подходит к одной из картин. — «Много лет я жил с идеей романа, идеей вечного возвращения человека. Я не знаю, насколько форма выражения этой мысли оказалась хуже первоначального замысла. Но моё намерение было гораздо сложнее, ч...ем полученный результат». — - «Дело в главном герое?», — спрашиваю я. — «Томаш? В описании этого персонажа я намеренно не даю физических подробностей. Да и описаний героя фактически нет. Каждый герой в романе живет лишь для изучения определенной темы. У каждого героя романа своя тема.» Ночь умирает. Отблески пламени нехотя расползаются по вощеному паркету, смешиваясь с тусклым светом осени. Я бросаю последнюю порцию угля в чугунную печь, раскрываю журнал и записываю: «22 ноября 1989 года. Дежурство по роте сдал». Затем, вторя воплю дневального на тумбочке, кричу в темноту казармы ненавистное: — рота, подъем, — и включаю свет. Крохотное пространство батальонного плаца с трех сторон окружено мощным фасадом древней тюрьмы, в 1968 году превратившейся в воинскую часть. Четвертой стороной квадрата вытянулся одноэтажный штаб. И если, минуя КПП, я выйду на улицу и, звонко щелкнув подковами по брусчатке, поверну направо, то к вечеру смогу дойти до Праги. Филип Кауфманн снял «Невыносимую легкость бытия» в 1988 году. Ну и что тут такого, спросите вы? Подумаешь, филосовский роман лежит в основе этого фильма. Подумаешь, режиссер вместо рассуждений о бесценности и об обесценивании человеческой жизни попытался снять эротический фильм. Ах, да, главный герой Томаш любит женщин. А женщины любят Томаша. Грех было этим фактом не воспользоваться. И вот целый мир, придуманный Кундерой за двадцать пять лет, усечен, разрезан, склеен и брошен зрителю в виде десертного набора «К воссоединению Европы». И где тут Ницше, где Парменид? Вампир трясет меня за плечо. — «Обед проспишь.»-. На паркете в кучу свалена форма регулировщиков. Прапорщик Николаенко деловито проверяет батарейки в полосатых жезлах. — «Так, все свободные от «нарядов», наряжаемся!»,- и смеется над своим каламбуром. По узеньким тротуарам старого города топаем к месту прохождения колонны. Прохожие удивленно таращатся на наши белые каски и черную форму с катафотами. Воздух между фасадов двухэтажных домов пропитан запахом жареных шпикачек и свежесваренного кофе. Я встаю на позицию и вижу на другой стороне улицы несколько «Чезетов» и «Яв», припаркованных у пивницы. Их бритоголовые хозяева, затянутые в кожаные доспехи, вываливаются из злачного заведения. Я гляжу туда, где должна появиться военная колонна. Броня издалека машет мне жезлом. Я поворачиваюсь, и прямо перед собой вижу одного из рокеров. Его покрытая татуировками рука тянется к моему штык-ножу. — «Хальт,' — почему-то по-немецки кричу я, рывком сдергиваю автомат, ставлю его на одиночный и поворачиваю стволом вверх. Чех замирает. Я не понимаю ни слова из того, что он мне говорит. «Ленин»- вдруг говорит чех. Я вдруг замечаю первую машину колонны: плоская морда Газ-66 поворачивает в мою сторону, а за ним с адским грохотом уже выкатывает БМП. Чех отбегает в сторону, а я, закинув свой АКС обратно, вытягиваю жезл куда положено по уставу. «Ленин»- снова кричит пьяный рокер. Мимо меня грохочет гигантская зеленая гусеница, отражаясь в витринах магазинов и кафе. До меня вдруг доходит, и я кричу чеху: — «Сто корун!». И лихорадочно вспоминаю, взял ли с собой блокнот с заныканной десяткой с профилем Владимира Ильича. Свен Нюквист спасает картину. Его камера летит над съемочной площадкой, поэтизируя движения персонажей, делая таинственным и волшебным обыкновенный дневной свет. В прекрасных муз превращаются Тереза и Сабина, Нюквист едва не заставляет их летать на метле. Еще оператор нивелирует неуместный дьявольский флёр Дэниела Дель Льюиса и до максимума увеличивает черное свечение, исходящее от «русских коммунистов». Русские от этого не становятся менее картонными, но взлетают и парят в искаженном пространстве вместе с остальными персонажами, на фоне еще не озвученной к тому времени битловской «Хей, Джуд». Вечером я иду в каптерку и прячу кроны в свою дембельскую сумку. В крохотном радиоприемнике старшины «Пинк Флойд» допиливает свою бесконечную «Стену». Мне вдруг захотелось снова дышать воздухом беззаботных улиц старинного городка. Незаметно вытаскиваю из сумки спортивный костюм и кроссовки, приготовленные на «дембель» и проношу их в казарму. У «дедушки» Пельменя за пять крон беру в аренду лётный бушлат черного цвета. — «Самоход», — лениво бурчит Пельмень. Ночью достаю из тайника веревку. Слон держит её, пока я спускаюсь со второго этажа в чужой палисадник. Добежав до ночного магазина, я вхожу не сразу. Но внутри никого нет, кроме продавщицы и толстого чеха. Я кладу четыре кроны на прилавок. Продавщица, язвительно улыбаясь, протягивает мне бутылку пива и сдачу. Ноги, за год отвыкшие от нормальной обуви, сами несут меня на вершину холма, мимо стен старой крепости. Мои мысли уносятся на 250 километров западнее, туда, где радостная толпа топчется на обломках Чекпойнт Чарли. Затем я плюхаюсь в Атлантический океан и выхожу из него на Восточном побережье США, добегаю до Калифорнии и снова бросаюсь в океан, но уже Тихий, через пролив Лаперуза доплываю до Владивостока, запрыгиваю на поезд до Москвы и долетаю на нем до окраины своего района. Заводские корпуса «Шкоды» ночью с холма сливаются с огнями бирюлевской промзоны. Я чувствую, как первые снежинки падают в бездонную ночь, проносясь между бархатной революцией времени и пространством пятисотлетней стены. И я бегу обратно, чтобы успеть вернуться до прихода дежурного по части. Затронул ли режиссер Кауфманн нерв времени? Помог ли разрушить социализм? Думаю, что вряд ли. А если что и затронул, то это, скорее всего, были эротические зоны зрителей. Ну что может быть романтичнее любовных переживаний на фоне вторжения вражеских (союзнических) войск? В фильме нет объяснения, почему легкость бытия невыносима для персонажей. Мне снова приходится лететь в Париж. Я влетаю в окно парижской квартиры писателя не сразу, вглядываясь, нет ли посторонних. Кундера долго молчит в ответ. Затем всё-таки произносит: — «Люди сбегают от себя, от своих страданий в будущее. Убежав, они проводят черту. За ней страдания перестают существовать.» — «А можно ли убежать в прошлое?», — спрашиваю я, но писатель, ничего не сказав, прогоняет меня обратно в парижские сумерки.Скрыть

Эту замечательную мелодраму, снятую по мотивам романа чешского писателя-диссидента Милана Кундеры, я могу смело назвать одним из лучших (если не лучшим) фильмов о любви, снятых за всю историю кинематографа. Несмотря на, казалось бы, банальную тему взаимоотношений влюблённых, а затем и супругов, супружеских измен и ревности, кинокартина отнюдь не скучна, напротив, эта история захватила меня с начала и до конца, и три часа фильма пролетели незаметно. Пражская весна. Социалистическая Чехословакия наслаждается неожиданно пришедшей свободой — в т...ом числе и свободой нравов. Картина великолепно передаёт дух эпохи — короткого периода раскрепощённости, тревоги, когда «танки шагали по Праге», серости и безысходности диктатуры. Но при этом в «Невыносимой лёгкости бытия» не чувствуется запашка политической ангажированности, напротив, политика всего лишь фон — пусть и весьма выразительный — для истории главных героев. Томаш и Тереза. Такие разные, такие непохожие, но сведённые судьбой вместе. Галантный врач-донжуан с почти демоническим обаянием, перед которым редкая женщина сможет устоять, и наивная, трогательная девчонка из сельской глубинки, мечтающая стать фотографом. Взаимное непонимание — Тереза не может принять измены мужа, она прощает его, но всё равно страдает, даже бежит от супруга из благополучной Швейцарии обратно на неприветливую родину. Томаш, возможно, подспудно догадывающийся о том, что его поведение неправильно, но не понимающий, какую боль причиняют Терезе его любовные похождения, и по-прежнему идущий на поводу инстинкта — однако при этом он боится разлуки с любимой. В их отношениях присутствует и третий — очаровательная и чувственная эстетка Сабина. Но не ждите классического любовного треугольника! Сабина и Томаш не только и не столько любовники, сколько друзья, которых объединило родство душ: оба легко относятся к сексу, избегают близких отношений и втайне страдают от одиночества, потому им так и легко вдвоём — ни пылкого чувства, ни взаимных обязательств. Возможно, поэтому отношения Терезы и Сабины лишены неприязни: они становятся близкими подругами, такими разными, но испытывающими взаимное притяжение, почти влечение — чего стоит хотя бы сцена их совместной фотосессии, необычайно красивая и эротичная. Несмотря на свою трагичность, фильм необыкновенно светлый. Пусть счастье героев мимолётно, легко и невесомо, словно лучик света во тьме рутины и жизненных неурядиц, непонимания и обид, но в конечном счёте в памяти остаётся именно оно. Может, в этом и заключается невыносимая лёгкость бытия? 10 из 10Скрыть

-О чем этот фильм? -О влюблённых, которых не смогли разлучить ни красивые женщины ни коммунисты. Я посмотрела американский фильм 1988 года «Невыносимая лёгкость бытия». У меня остались смешанные чувства после этого фильма, не могу сказать, что я в восторге, и это лучший фильм, что я смотрела. Но и сказать, что фильм ужасный тоже не могу. Однако, считаю, что это не самый плохой выбор для вечернего просмотра. Фильм снят американским режиссёром по роману французского писателя Милана Кундеры. Сам писатель очень негативно отзывался об экраниза...ции и отказался присутствовать при рекламной компании, поэтому, наверное, правильнее сказать, что в основу сценария взяли сюжет одноименного романа. Фильм начинается по классическому сюжету, когда герой-любовник по имени Томаш влюбляется в провинциальную умную девушку по имени Тереза, которая много читает и отлично фотографирует. Томаш работает хирургом в Праге. Тереза переезжает к нему и спустя несколько месяцев после знакомства они женится. Томаш не перестаёт встречаться со своей любовницей Сабиной и не упускает случаев соблазнить прекрасных дам, несмотря на любовь к своей жене. Я бы не сказала, что это фильм только о Томаше, Тереза, ее виденье мира, галлюцинации играют большую роль в развитии сюжета. Главные героем приходится пережить события пражской весны. В фильме показывают как раз тот день, когда войска въехали в Прагу. Томаш и Тереза отправились в центр города, чтобы поддержать протесты. Бунтарский дух Терезы подвиг ее на смелый поступок, который обернулся трагедией для несколько десятков людей и их семей. В фильме много поворотов сюжета, которые завязаны на истеричности Терезы. В её поступках и решениях иногда напрочь отсутствует логика. Например, когда девушка после очередных припадков ревности решила вернуться в оккупированную Прагу, где у нее забрали паспорт, фотоаппарат, а вместе с ним и возможность зарабатывать любимым делом. Томаш все время попадает из-за неё в унизительные, а иногда опасные ситуации, ему приходится сделать выбор между карьерой и своими принципами. Всего этого можно было бы избежать, если бы Тереза хоть чуть-чуть старалась вести себя адекватнее. Концовка фильма была неожиданной, но в целом я бы оценила сюжет на 4 балла из 10. Не раскрыта до конца мотивация героев, поэтому, кажется, что герои совершают поступки исключительно для драматизации событий, а это смотрится не естественно. Я хочу выделить несомненные достоинства этого фильма. Прежде всего — хорошая актёрская игра. Исполнители главных ролей Дэниел Дэй-Льюис (Томаш) и Жюльет Бинош (Тереза) хорошо передали эмоции, чувства, что переполняли их героев. Больше всего впечатлила актриса Лена Олин и ее исполнение роли Сабины. Актрисе удалось вывести из тени второстепенную сюжетную линию об истории свободолюбивой талантливой художницы, которая ищет свое место в жизни, при этом боится привязанности. Главный бонус этого фильма — эротические сцены, причём разные по характеру, в одних бушуют страсти, а другие наполнены нежностью и чувственностью. Одна из лучших эротических сцен в фильме, когда Сабину позирует Терезе в качестве обнажённой натуры. Олин выложилась на полную, она чувственная со страстным темпераментом, гибкая, изящная. Это было очень красиво и завораживающе.Скрыть