«Никто не узнает» — это сказка не о детях, оставленных матерью — по-своему несчастной некрасивой женщиной с детским голосом, готовой играть со своими детьми время от времени, пропадать на месяц или на два, возвращаться с подарками, но не любить, но не нести за них ответственность.
Не о женщине, которой выгодно скрывать троих из четверых своих детей ото всех, не выпускать их из дома, не позволять им ходить в школу …
Перевозить их тайком, чтобы ни дай бог никто не увидел, запрятав в чемодан. Не о женщине, спрашивающей своего старшего сына «А что у нас сегодня на ужин?» и «Разве я не имею права на счастье?»
Это сказка не об Акире, мальчике 12 лет, на чьи плечи ложится ответственность за младших братьев и сестёр после того, как мать не возвращается из очередной «рабочей поездки».
Не об Акире, который отчаянно пытается хоть краешком глаза увидеть этот мир, почувствовать, ухватить его, понять — во время кратких вылазок из дома — в основном походов в магазин.
Это не о детях, изголодавшихся по солнцу, воздуху, возможности побежать, закричать, прикоснуться, попробовать на вкус, смотреть во все глаза, слышать во все уши, запоминать, быть свободным, быть живым — и как же они счастливы, когда им это, наконец, удается.
Но это сказка о том, что Юки выросла.
Она все ещё помещается в чемодан, но об этом никто не узнает.
Слова излишни.
10 из 10
«Никто не узнает» — это сказка не о детях, оставленных матерью — по-своему несчастной некрасивой женщиной с детским голосом, готовой играть со своими детьми время от времени, пропадать на месяц или на два, возвращаться с подарками, но не любить, но не нести за них ответственность. Не о женщине, которой выгодно скрывать троих из четверых своих детей ото всех, не выпускать их из дома, не позволять им ходить в школу … Перевозить их тайком, чтобы ни дай бог никто не увидел, запрятав в чемодан. Не о женщине, спрашивающей своего старшего сына