Сравнительная дешевизна документалистики позволяла режиссёрам игрового кино, переодевшись в робу гастарбайтера, пересечь границу и в случае ещё одного кризиса, попроще: финансового. Когда во второй половине 60-х именно такой обрушился на японское кинопроизводство, почти в зародыше задушив только-только начавшую крепнуть "новую японскую волну", устояли немногие. Нагиса Осима на долгие годы ушёл на телевидение, а затем - в дешёвый мир "пинк эйга"; Канэто Синдо от стильных древних легенд и эпических трагедий обратился к молодёжным драмам в духе "синема-верите"... А Сёхэй Имамура предпочёл документальное кино. Его "способ" пересечения границы был отчасти сродни бунюэлевскому: в фильмах "Человек исчезает" и "История послевоенной Японии, рассказанная хозяйкой бара" Имамура поверял метод реальностью. Но если от Бунюэля, снимавшего "Урдов" в жанре этнографической зарисовки, требовалось лишь чутьё на визуальный стиль и ловкость монтажа, то Имамура добился успеха в самом "текучем" из жанров - интервью. Идеологом "новой японской волны", как известно, был Абэ, который в своих романах и пьесах развивал весьма хитроумный эстетический приём анализа послевоенного японского общества: связь национально-социального с духовным через физиологическое. Документальные фильмы Имамуры предельно конкретны; трёхзвенная цепочка Абэ реализована здесь полновесно и достоверно. "А когда у вас начались месячные? - спрашивает Имамура свою героиню. - Когда мне было 14. - То есть как раз кончилась война? - Да. Мы радовались радиосообщению о бомбардировке Хиросимы, потому что поняли, что война вот-вот кончится". "Я не верю этим фотоснимкам, - говорит героиня, перелистывая альбом с изображением зверств американских солдат во Вьетнаме, - я спала со многими американцами, они все очень славные парни. - Но это же фотографии! Хроника! - Ну, мало ли, что можно снять... Привезли откуда-нибудь эти трупы... " По-японски бесстыдное простодушие, с которым хозяйка бара в деталях рассказывает режиссёру о своих постельных треволнениях, и впрямь на глазах разрастается в "историю послевоенной Японии". И когда Имамура накладывает архивную кинохронику социалистических манифестаций на запись рассказа о том, как героиня обнаружила, что её муж изменяет ей с её матерью, на киноэкране зримо проступает почерк мастера.
