Поиск. Все комментарии

Любую открыточную идиллию не представляет особого труда разрушить: стоит лишь начать сомневаться… Впрочем, в жизни пятиклассника Марти сомнениям не могло быть место, так как давно уже он перестал предаваться иллюзиям, прекрасно понимая их обманчивую цену. Остались в прошлом прилежность, добросовестность, увлеченность, им на смену пришли отрешенность, злость, ненависть — ибо открывшаяся ему правда о родном старшем брате была слишком жуткой, чтобы не оставить зияющие раны где-то глубоко в его душе. И Марти пришлось смириться, хотя с каждым новым ...днем, с каждым новым синяком и тумаком от вездесущего школьного бычья это становилось все труднее, невыносимее, кошмарнее… «Поиск» Скотта Ширмера обращает на себя особое внимание в первую очередь тем, что в этой психологической драме юношеского взросления практически нет места ложным сантиментам, притворству и нарочитой лощенности: все как в жизни, только, возможно, с чуть большим количеством траурного черного. Экранизация книги Тодда Ригни достаточно буднично воспроизводит не столько то коварное состояние расставания с детством, сколь постепенную катастрофу души и разума молодого человека на фоне разрушения Иерусалима семьи, оттого на поверку оказывается так тонка грань между делинквентностью и девиантностью, мелкими проступками и большими злодеяниями, ведь первое было прощено, пропущено мимо старшему брату Марти, а значит и он сам тогда имеет право на чуть большее, чем простое сопротивление. В этой истории двух братьев, один из которых уже маньяк созревший и действующий вполне осознанно, а второй — только созревающий, само понятие внутрисемейных отношений подвергается процессу дератизации, а на первый взгляд самая обыкновенная американская семья предстает сборищем разнообразных моральных уродов. И Марти ищет не столько причины и следствия, приведшие к самым ужасным преступлениям, сколь самого себя в условиях новой, изменившейся реальности его жизни, в которой от прежних прочных основ не осталось ничего, зато есть в комплексе: любимый брат-маньяк, садист и душка; мать — истеричная стерва; отец — ничтожество, погрязший в бытовых разборках. А докопаться до истинной сути происходящего и ответить на базовые вопросы «что?как?почему?» предстоит лишь зрителям, которых режиссёр с предельной долей гиперреалистической убедительности оставляет наедине с главными героями, для которых преувеличенная потребность друг в друге тем не менее не стала спасением ни для кого. Братская любовь, родственные узы в ленте подернуты тиной мертвенности, жестокости, ненормальности, да только где обрести покой, если насилием захлебываются все вокруг?! Неизбежно, но «Поиск» Ширмера зарифмовывается с «Женщиной» МакКи, одинаковыми методами нивелируя пресловутые семейные ценности и приторно-притворную консервативность любых, а не только лишь среднештатовских обывателей. Впрочем, кажется, что режиссёр и автор книги будто неслучайно педалируют тему кинематографа ужасов, который якобы и сподвиг брата главного героя подражать маньяку с кличкой «Обезглавленный» из кровавых слэшеров конца 70-х годов. Эдакий ханжеский триюзм, когда в насилии на улицах винят не сами улицы, а тех, кто их показывает по зомбоящику: ТВ, кинематограф, литература слишком было бы легко обвинить во всех грехах человечества, но тогда бы что Ширмер, что Ригни всего лишь доказали бы свою творческую несостоятельность в свете наличия их контркультурного статуса. Проговаривая ртом глаголящего истину дитяти о том, что брат мой, что же ты наделал по вине этого чертового псевдоснафф-муви, режиссер лишь дает повод усомниться окончательно во всем, стоит тем паче вклиниться в неторопливый нарратив ленты вставкам из этого самого кровавого некропорно 80 уровня. Границы кино и реальности стираются, но не до конца; это случится позже. Великая ирония этого социального хоррора Скотта Ширмера заключается в том, что три года спустя выйдет сам фильм «Обезглавленный» режиссёра Куллифера, замкнув таким образом синематическую петлю Мебиуса: то, что являлось обыденной жизнью у Ширмера, у его визави оборачивается постмодернистской стилизацией под самый грязный и радикальный грайндхаус, заставляя неизбежно взглянуть на гнетущий тошнотворный реализм «Поиска» с позиций гипертекста. Фильм-вымысел семидесятых оборачивается фильмом-реальностью нулевых, а бутафорское ультранасилие «Обезглавленного» растворяется в тихом шоке «Поиска». И если первый слишком нарочит, то второй — концентрированно правдив, несмотря на то что над обеими лентами довлеет хтоническая сила кинематографа как такового.Скрыть

Любую открыточную идиллию не представляет особого труда разрушить: стоит лишь начать сомневаться… Впрочем, в жизни пятиклассника Марти сомнениям не могло быть место, так как давно уже он перестал предаваться иллюзиям, прекрасно понимая их обманчивую цену. Остались в прошлом прилежность, добросовестность, увлеченность, им на смену пришли отрешенность, злость, ненависть — ибо открывшаяся ему правда о родном старшем брате была слишком жуткой, чтобы не оставить зияющие раны где-то глубоко в его душе. И Марти пришлось смириться, хотя с каждым новым ...днем, с каждым новым синяком и тумаком от вездесущего школьного бычья это становилось все труднее, невыносимее, кошмарнее… «Поиск» Скотта Ширмера обращает на себя особое внимание в первую очередь тем, что в этой психологической драме юношеского взросления практически нет места ложным сантиментам, притворству и нарочитой лощенности: все как в жизни, только, возможно, с чуть большим количеством траурного черного. Экранизация книги Тодда Ригни достаточно буднично воспроизводит не столько то коварное состояние расставания с детством, сколь постепенную катастрофу души и разума молодого человека на фоне разрушения Иерусалима семьи, оттого на поверку оказывается так тонка грань между делинквентностью и девиантностью, мелкими проступками и большими злодеяниями, ведь первое было прощено, пропущено мимо старшему брату Марти, а значит и он сам тогда имеет право на чуть большее, чем простое сопротивление. В этой истории двух братьев, один из которых уже маньяк созревший и действующий вполне осознанно, а второй — только созревающий, само понятие внутрисемейных отношений подвергается процессу дератизации, а на первый взгляд самая обыкновенная американская семья предстает сборищем разнообразных моральных уродов. И Марти ищет не столько причины и следствия, приведшие к самым ужасным преступлениям, сколь самого себя в условиях новой, изменившейся реальности его жизни, в которой от прежних прочных основ не осталось ничего, зато есть в комплексе: любимый брат-маньяк, садист и душка; мать — истеричная стерва; отец — ничтожество, погрязший в бытовых разборках. А докопаться до истинной сути происходящего и ответить на базовые вопросы «что?как?почему?» предстоит лишь зрителям, которых режиссёр с предельной долей гиперреалистической убедительности оставляет наедине с главными героями, для которых преувеличенная потребность друг в друге тем не менее не стала спасением ни для кого. Братская любовь, родственные узы в ленте подернуты тиной мертвенности, жестокости, ненормальности, да только где обрести покой, если насилием захлебываются все вокруг?! Неизбежно, но «Поиск» Ширмера зарифмовывается с «Женщиной» МакКи, одинаковыми методами нивелируя пресловутые семейные ценности и приторно-притворную консервативность любых, а не только лишь среднештатовских обывателей. Впрочем, кажется, что режиссёр и автор книги будто неслучайно педалируют тему кинематографа ужасов, который якобы и сподвиг брата главного героя подражать маньяку с кличкой «Обезглавленный» из кровавых слэшеров конца 70-х годов. Эдакий ханжеский триюзм, когда в насилии на улицах винят не сами улицы, а тех, кто их показывает по зомбоящику: ТВ, кинематограф, литература слишком было бы легко обвинить во всех грехах человечества, но тогда бы что Ширмер, что Ригни всего лишь доказали бы свою творческую несостоятельность в свете наличия их контркультурного статуса. Проговаривая ртом глаголящего истину дитяти о том, что брат мой, что же ты наделал по вине этого чертового псевдоснафф-муви, режиссер лишь дает повод усомниться окончательно во всем, стоит тем паче вклиниться в неторопливый нарратив ленты вставкам из этого самого кровавого некропорно 80 уровня. Границы кино и реальности стираются, но не до конца; это случится позже. Великая ирония этого социального хоррора Скотта Ширмера заключается в том, что три года спустя выйдет сам фильм «Обезглавленный» режиссёра Куллифера, замкнув таким образом синематическую петлю Мебиуса: то, что являлось обыденной жизнью у Ширмера, у его визави оборачивается постмодернистской стилизацией под самый грязный и радикальный грайндхаус, заставляя неизбежно взглянуть на гнетущий тошнотворный реализм «Поиска» с позиций гипертекста. Фильм-вымысел семидесятых оборачивается фильмом-реальностью нулевых, а бутафорское ультранасилие «Обезглавленного» растворяется в тихом шоке «Поиска». И если первый слишком нарочит, то второй — концентрированно правдив, несмотря на то что над обеими лентами довлеет хтоническая сила кинематографа как такового.Скрыть

Дайте, пожалуйста, плюнуть в переводчиков! Разница между «поиском» и «находкой» (так в действительности переводится название фильма) колоссальна и грандиозна! И речь в данном фильме идёт не о процессе поиска (его как такового там и нет вовсе), а о конечном итоге — случайно найденном предмете, который становится катализатором для последующего человеческого взрыва Сила фильма, помимо великолепной актерской игры, четко выписанного и продуманного сценария и отличной операторской работы, состоит в отсутствии «единственного правильного». Нет делен...ия на чёрное и белое, добро и зло. Маньяк-убийца — это плохо; а если он убивает, защищая любимого младшего братишку и то, что мать семейства пропагандирует в качестве семейных ценностей?.. Ударить сверстника (и в целом подраться) плохо — а если это делает умный, чуткий и талантливый мальчуган, которого уже давно травят именно за то, что он такой?.. Родительская забота — это хорошо; но что происходит, когда она является бессмысленно-поверхностной, а родителям проще просто накричать для сохранения внешней благопристойности, нежели разобраться и позволить довериться? Фильм ставит массу вопросов и не даёт ответов, при этом не навязывая ровным счетом ничего — ни псевдоморали, ни высоких истин. Безупречные и отточенные в своей жестокости кровавые сцены, будь то «фильм в фильме» или же концовка, обрамляют кино как драгоценная оправа и подчёркивают остроту вопроса, которым задается двенадцатилетний парнишка: «Моя жизнь становится похожей на фильм ужасов, но кто же монстр?» К огромному сожалению, я не смогла найти роман, экранизацией которого является кино, но надеюсь, это ещё впереди. Безотносительно литературной основы фильм сам по себе является истинным шедевром, ужасом в котором является не чудовище или призрак, а то, что живет в душе каждого человека и периодически выходит на прогулку… 10 из 10Скрыть