Простое слово, всего лишь восемь букв (во французском языке, например, и того меньше). За многолетнюю историю киноискусства и за многовековую историю человечества деяние, за этим простым словом скрывающееся, обросло бесконечным количеством контекстных элементов, смягчающими (и даже напрямую оправдывающими) его сущность. В своём третьем фильме франко-канадский режиссёр Дени Вильнёв сделал попытку показать это деяние в максимально кристальном отображении, с минимально возможным количеством сопровождающих уточнений.
Для достижения данного решения Вильнёв выбрал творческий метод великого Альфреда Хичкока при работе над его главным фильмом — «Психозом» (1960). Именно чёрно-белое изображение придаёт «Политеху» впечатляющую художественную мощь, а сцены с трупами, залитыми чёрной кровью, потрясают своей противоестественностью.
Основная проблема этого фильма, как мне видится, состоит в отказе Вильнёва от классического принципа трёх единств драматургии — действия, места и времени (разумеется, этот принцип совершенно не подходит для большинства фильмов, но вот именно здесь, по моему мнению, он был бы крайне удачен).
В «Политехе» данный отказ проявляется в трёх сюжетных ветках — предыстория Марка Лепина, принятое в результате мук совести трагическое решение Жана-Франсуа и будущее Валери. Из этих трёх подсюжетов, работающим на фильм положительно я считаю только последний (к тому же, его, как мне кажется, стоило максимально возможным образом сократить, убрать весь закадровый текст и, лучше всего, подавать не в конце фильма, а на протяжении всего хронометража при помощи флешфорвардов).
Второй подсюжет, бесспорно, крайне важен с морально-исторической точки зрения (всё же речь идёт о реальных действиях, подтверждённых, как минимум, в двух случаях), однако его место и роль в картине с кинематографической точки зрения видятся мне подобранными не самым удачным образом. Возможно, данную сюжетную ветку стоило сократить до одной, ключевой, сцены и отвести ей место в прологе фильма.
И совсем уж необязательным (даже вредным) для общего художественного строения картины мне видится первый подсюжет. Следование нарратива фильма за убийцей с самого утра его последнего дня заметно снижает производимое им впечатление (закономерно, что одним из самых шокирующих моментов фильма является его пролог, когда не то что ничего о персонаже Липена неизвестно, но даже он сам не появляется в кадре). Если идти ещё дальше, то я бы предпочёл, чтобы камера вообще как можно реже показывала его лицо (в идеале — никогда; можно вспомнить, например, «Дуэль» Стивена Спилберга, тоже, кстати, ранний фильм будущего всемирно известного режиссёра). То есть, стоило максимально возможным образом сократить внимание фильма к физической личности убийцы, ещё больше увеличивая акцент на последствиях его действий.
Таким образом, персонаж убийцы сбросил бы с себя конкретные личностные характеристики и приобрёл бы необходимую кинематографическую энергию для выхода на уровень общечеловеческого символа ненависти, агрессии, радикализма, безумия. Здание Политехнической школы Монреальского университета стало бы в этом фильме художественным воплощением всей планеты Земля, студенты и рабочий персонал — художественным воплощением всего человечества, а внешние общественные службы — полиция, скорая помощь и другие — художественным воплощением неких вселенских потусторонних сил, которые уже многие тысячи (и даже миллионы) лет наблюдают за подобными ужасающими сценами из жизни человечества.
Впрочем, несмотря на вышеописанную проблему, Вильнёв достаточно мастерски спланировал и снял этот фильм, чтобы «Политех» уверенно занимал место в категории качественных художественных произведений. Всё же те, разбросанные по всему хронометражу, сцены, когда действие разворачивается непосредственно в здании Политехнической школы, сняты, смонтированы и озвучены практически гениально, ясно указывая на значительный кинематографический талант ещё только начинающего режиссёра.
7 из 10
Простое слово, всего лишь восемь букв (во французском языке, например, и того меньше). За многолетнюю историю киноискусства и за многовековую историю человечества деяние, за этим простым словом скрывающееся, обросло бесконечным количеством контекстных элементов, смягчающими (и даже напрямую оправдывающими) его сущность. В своём третьем фильме франко-канадский режиссёр Дени Вильнёв сделал попытку показать это деяние в максимально кристальном отображении, с минимально возможным количеством сопровождающих уточнений. Для достижения данного решен