Посетитель Q. Все комментарии

Кажется, японский кинобеспредельщик Такаши Миике таки снял полноценный метафильм в своей кинокарьере, даром что «Посетитель Q» 2001 года, ставший в свою очередь заключительной частью киносериала о социальных изгоях современного японского общества (начиная с ленты «Токийская мусорщица»), поначалу безыскусно и безвкусно в общем-то притворяется болезненной пародией на все существующие реалити-шоу (хотя и не без этого, само собой). Перманентно заставляя зрителей фаллоформировать (или фалломорфировать, не суть), между тем, «Посетитель Q» еще и издев...ается настолько, насколько это вообще возможно над всеми общепринятыми понятийными категориями. Автономное существование персонажей ленты, резко отрицающее у них любые признаки семейственности, обуславливается целым скопом комплексов, травм и перверсий в необратимой стадии, и даже пресловутый незнакомец в их доме не в силах их излечить, изменить, избавить. Социальные изгои таковы — если не их трахают, так они себя сами, иногда с привлечением всяких подручных материалов. Не зря в картине зримо присутствуют социальные маркеры, обрисовывающие такой себе мелкомещанский тоскливый быт, когда от скуки хочется выть, ныть и убивать: впрочем, недолюбленные (платонически), недотраханные (физически), недоношенные (эстетически) герои ленты Миике не получат ничего взамен от появления в их жизни с одной стороны камеры, этого всевидящего ока и транслятора вуайеристически-эксбиционистских норм поведения, а с другой — некоего наблюдателя, который, в отличии от героя «Теоремы», антибуржуазно переимевшего всех без разбору, заразив сифилисом бунта, не стремится предпринимать какие-то явные радикальные меры. Куда уж пуще, если и так все здесь все или запущено, или вовсе пущено под откос — Визитер лишь служит неким унылым напоминанием о том, что осталась еще притворная даже видимость нормальных отношений, но и не более. Ничуть не отмежевываясь ни от Пазолини, ни от Вакамацу, ни от Осимы, ни даже от, прости Господи, гуманиста Куросавы, Миике умудрился, помимо цели создать «фильм в фильме», снять кино о том каково быть посторонним и носителем ratio в среде тотального хаоса, не имея никакой внятной созидательной возможности привести этот мир в порядок, привнеся в него некий, хотя бы временный, баланс. Причём очевидно, что «Посетитель Q» это и еще и чисто экспортное кино, эксплуатирующее на всю катушку пресловутые японские странности. Под режиссерским прицелом на сей раз во всей своей безнадежной красе предстал типичный мииковский парад гордости моральных и физических отщепенцев разной степени шизанутости, не слишком мирно уживающихся под протекшей крышей дома своего, поскольку у главного героя ленты, телепродюсера эдакого японского варианта нашего ТНТ и по существу альтер эго самого Миике, вроде все как в одном советском мультфильме, с поправкой на реальность: умничка-жена, несовершеннолетний сыночек и лапочка-дочка. Только вот последняя в свободное от угрызений (совести) науки время проститутствует напропалую чисто из филантропских побуждений (в ее обязательную культпрограмму входит и родной отец), сын вовсю косплеит быковское «Чучело», в то время как Маман — это пресловутая героиня на героине, как поет незабвенный Сплин. Проблема в том, что самым нормальным или не настолько критически контуженным (невзирая на дальнейшие долгие лобызания с женским трупом по ходу всего действа) является именно глава семейства Киеши, а не явившийся черт те откуда безымянный Визитер с ускользающими намерениями. Осознавая окончательную деградирующую природу собственного быта, но при этом не сильно страдая от сквозняков в окне Овертона, Киеши решает за счет своей уберимморальной семьи подняться по карьерной лестнице, и невольно, но возникает прямая ассоциация с самим Такаши Миике, отличающемся с одной стороны безграничной эклектичностью, но с другой же — безаппеляционной неразборчивостью, снимая практически все, что можно снять и продать: от дремучего артового кино до наивного детского и крепкого садомазохистского. «Посетитель Q» — это такая постмодернистская квинтэссенция творчества Миике, большая, чем «Ичи-киллер», «Кинопроба»,' Счастье семьи Катакури» или «Изо»; здесь в равной степени сошлись удачно лед и пламя, псевдоснафф и псевдодокументалистика, черный юмор и зверское насилие. Якобы примирительная интонация убийственного финала лишь подчеркивает абсурдность, тотальную ирреальность, вымышленность самих героев, не тождественных реальной действительности, ведь, как и в случае с Тарантино, герои Миике — фантомы, плоды его склонного к рефлексии разума. И погрузив их в финальное тихое сумасшествие после предыдущих громких вспышек немотивированной жестокости вкупе с шизофренией, некрофилией и инцестом, Миике лишь совладал со своими собственными противоречиями чисто кинематографического плана, достигнув желанной гармонии в тотальном единении Эроса и Танатоса.Скрыть

Кажется, японский кинобеспредельщик Такаши Миике таки снял полноценный метафильм в своей кинокарьере, даром что «Посетитель Q» 2001 года, ставший в свою очередь заключительной частью киносериала о социальных изгоях современного японского общества (начиная с ленты «Токийская мусорщица»), поначалу безыскусно и безвкусно в общем-то притворяется болезненной пародией на все существующие реалити-шоу (хотя и не без этого, само собой). Перманентно заставляя зрителей фалломорфировать, между тем, «Посетитель Q» еще и издевается настолько, насколько это в...ообще возможно над всеми общепринятыми понятийными категориями. Автономное существование персонажей ленты, резко отрицающее у них любые признаки семейственности, обуславливается целым скопом комплексов, травм и перверсий в необратимой стадии, и даже пресловутый незнакомец в их доме не в силах их излечить, изменить, избавить. Социальные изгои таковы — если не их трахают, так они себя сами, иногда с привлечением всяких подручных материалов. Не зря в картине зримо присутствуют социальные маркеры, обрисовывающие такой себе мелкомещанский тоскливый быт, когда от скуки хочется выть, ныть и убивать: впрочем, недолюбленные (платонически), недотраханные (физически), недоношенные (эстетически) герои ленты Миике не получат ничего взамен от появления в их жизни с одной стороны камеры, этого всевидящего ока и транслятора вуайеристически-эксбиционистских норм поведения, а с другой — некоего наблюдателя, который, в отличии от героя «Теоремы», антибуржуазно переимевшего всех без разбору, заразив сифилисом бунта, не стремится предпринимать какие-то явные радикальные меры. Куда уж пуще, если и так все здесь все или запущено, или вовсе пущено под откос — Визитер лишь служит неким унылым напоминанием о том, что осталась еще притворная даже видимость нормальных отношений, но и не более. Ничуть не отмежевываясь ни от Пазолини, ни от Вакамацу, ни от Осимы, ни даже от, прости Господи, гуманиста Куросавы, Миике умудрился, помимо цели создать «фильм в фильме», снять кино о том каково быть посторонним и носителем ratio в среде тотального хаоса, не имея никакой внятной созидательной возможности привести этот мир в порядок, привнеся в него некий, хотя бы временный, баланс. Причём очевидно, что «Посетитель Q» это и еще и чисто экспортное кино, эксплуатирующее на всю катушку пресловутые японские странности. Под режиссерским прицелом на сей раз во всей своей безнадежной красе предстал типичный мииковский парад гордости моральных и физических отщепенцев разной степени шизанутости, не слишком мирно уживающихся под протекшей крышей дома своего, поскольку у главного героя ленты, телепродюсера эдакого японского варианта нашего ТНТ и по существу альтер эго самого Миике, вроде все как в одном советском мультфильме, с поправкой на реальность: умничка-жена, несовершеннолетний сыночек и лапочка-дочка. Только вот последняя в свободное от угрызений (совести) науки время проститутствует напропалую чисто из филантропских побуждений (в ее обязательную культпрограмму входит и родной отец), сын вовсю косплеит быковское «Чучело», в то время как Маман — это пресловутая героиня на героине, как поет незабвенный Сплин. Проблема в том, что самым нормальным или не настолько критически контуженным (невзирая на дальнейшие долгие лобызания с женским трупом по ходу всего действа) является именно глава семейства Киеши, а не явившийся черт те откуда безымянный Визитер с ускользающими намерениями. Осознавая окончательную деградирующую природу собственного быта, но при этом не сильно страдая от сквозняков в окне Овертона, Киеши решает за счет своей уберимморальной семьи подняться по карьерной лестнице, и невольно, но возникает прямая ассоциация с самим Такаши Миике, отличающемся с одной стороны безграничной эклектичностью, но с другой же — безаппеляционной неразборчивостью, снимая практически все, что можно снять и продать: от дремучего артового кино до наивного детского и крепкого садомазохистского. «Посетитель Q» — это такая постмодернистская квинтэссенция творчества Миике, большая, чем «Ичи-киллер», «Кинопроба»,' Счастье семьи Катакури» или «Изо»; здесь в равной степени сошлись удачно лед и пламя, псевдоснафф и псевдодокументалистика, черный юмор и зверское насилие. Якобы примирительная интонация убийственного финала лишь подчеркивает абсурдность, тотальную ирреальность, вымышленность самих героев, не тождественных реальной действительности, ведь, как и в случае с Тарантино, герои Миике — фантомы, плоды его склонного к рефлексии разума. И погрузив их в финальное тихое сумасшествие после предыдущих громких вспышек немотивированной жестокости вкупе с шизофренией, некрофилией и инцестом, Миике лишь совладал со своими собственными противоречиями чисто кинематографического плана, достигнув желанной гармонии в тотальном единении Эроса и Танатоса.Скрыть