Последний лимузин

Не верьте тому, что о нем говорят. Это не кино о буднях умирающего завода имени Лихачева. И не кино о создании последнего правительственного лимузина, оказавшегося невостребованным. Это картина о прозябающей стране, где люди обречены на выживание в условиях, лишенных человеческого достоинства. Это картина об утраченной истории и потерянном смысле бытия целой страны и народа, ее населяющего. Это кино о людях, предоставленных теперь самим себе и вынужденных в одиночку отстаивать смысл своего существования. Это, наконец, картина об утрач...енном достоинстве человеческого труда, которое остается недостижимым, несмотря на все усилия. И если говорить о доминирующем чувстве при просмотре этой картины, это будет именно чувство утраты — утраты всего, что некогда наполняло жизнь целой страны и людей, в ней живущих. Что же тогда остается? Что мы находим или способны обрести в той безотрадной картине человеческого бытия, которая предстает перед нами в «Последнем лимузине»? Совсем, казалось бы, немного, а вернее сказать, почти все — самого человека, оказавшегося лицом к лицу со своей собственной судьбой и отстаивающего бесспорную ценность своего существования! По существу, это не вполне документальное кино, хотя оно и построено на исключительно документальном материале. Здесь мы имеем дело с авторской интерпретацией реальности. Неожиданный ракурс в ее отображении режиссер находит через животных. Собаки, кошки — они здесь повсюду; голуби, порхающие по цеху. Все они сосуществуют здесь наравне с человеком, и, делая животных равным и существенным элементом заводского пространства, режиссер как бы низводит это пространство на уровень иррационального, что оказывается поразительно адекватным экзистенциальному состоянию сегодняшнего ЗИЛа и нашего времени вообще. Мы словно попадаем в некий потусторонний мир, настолько абсурдный и лишенный человеческого измерения, что животные оказываются в нем его единственным мерилом, его единственным оживотворяющим началом и даже его единственным оправданием. Не случайно «Последний лимузин» вызывает аллюзии с «Солярисом» и «Сталкером» Тарковского. Однако, в отличие от фильмов Тарковского, «Последний лимузин» представляет нам мир не вымышленный, а вполне реальный, отчего выразительность этой картины становится даже сильнее, являясь достоверной и художественной одновременно. Талант измеряется глубиной сердца, и надо было прочувствовать этот мир настолько (говорят, что фильм снимался три года), чтобы в реальной обстановке заводского быта найти столь емкую метафорическую деталь. Примечательно, что даже заказанный правительственный лимузин не выходит из пространства этой иррациональности. Мы с некоторым запозданием сознаем это, после того как по окончании сборки машины, при коллективном фотографировании, вдруг невесть откуда появляется в кадре рыжий кот, неспешно подходит к лимузину и кладет на него лапы, потягиваясь и как бы предрешая бессмысленность его создания, о чем, хохоча, никто из создателей лимузина, да и мы сами, еще не подозреваем. Картина получилась довольно гротескная, хотя сам гротеск в ней не наигранный, а лишь подмеченный режиссером в реальной заводской обстановке. Мы вновь и вновь убеждаемся в том, что право людей на человеческое отношение, на человеческие условия труда, их потребность в пользе и достоинстве своего труда в этом абсурдном мире, лишенном человечности, не взыскуются и остаются без удовлетворения. Не знаю, сознательно или нет, но режиссер фильма указывает здесь на коренную черту нашего времени — невостребованность народных сил, которая, на мой взгляд, гораздо вернее объясняет причину нашей нынешней экономической стагнации, чем что-либо другое. «Последний лимузин» дарит нам глубокое переживание за судьбу страны. Щемящее чувство утраты, которое остается по окончании фильма, связывается даже не столько с концом завода, который (конец) можно было бы воспринять как естественный — в свете конца Детройта, например, — или объяснить сменой экономической формации, которой в нашей стране никого не удивишь. Но нет, это чувство утраты связывается с чем-то более важным, что происходит сегодня и о чем с такой беспощадной прямотой свидетельствует «Последний лимузин», а именно, — с обесценением жизни, убыванием из нее того, что прежде эту жизнь наполняло и дарило нам чувство нашей общности и принадлежности к родной земле — с убыванием любви. Но как бы там ни было, «Последний лимузин» останется документальным свидетельством нашей безочарованной эпохи. 10 из 10Скрыть

ЗИЛ предстает перед нами величественными руинами, которые только своими масштабами воплощают собой производственную мощь Советского Союза — это целый город внутри города, с собственной инфраструктурой и множеством корпусов. И выглядит этот колосс в современной Москве как заброшенный памятник, реликвия, изжившая себя, совершенно полая, казалось бы, внутри, но продолжающая существовать, лишь напоминая о прошлом. Но все-таки оказывается, что там еще есть жизнь. «Страна разрушена, а ЗИЛ — живой. Живой за счет людей.» Внутри — машина вр...емени, устрашающая своей реалистичностью. На стенах — Ленин, а за станками — немногочисленные советские граждане, которые блуждают по опустевшим коридорам завода как призраки в доме, вмиг ожившем по мановению чьей-то руки. А во плоти здесь только бездомные собаки, которых всё окликивает неизвестная женщина в спецодежде: «Рекс! Рекс!» Становится не по себе, когда осознаешь, что главный герой фильма — ЗИЛ — будто зона отчуждения, оказавшись в которой зритель видит лики недавнего прошлого: руководителей автозавода и других рабочих, которые просто существуют здесь как ни в чем не бывало. «Нас же все равно заставят скоро здесь все делать» — говорит работница на крыше одного из корпусов, подразумевая потрескавшийся рубероидный слой крыши и наблюдая вокруг проржавевшие извне стены. Которые, разумеется, никто уже не будет «делать». Мысль, лежащая в основе фильма, глубокая, и раскрывается она разносторонне. Но если говорить об общей внешней стилистике, и операторской работе фильма, то все неоднозначно. С одной стороны, фильм, особенно ближе к своему завершению, удивляет своими образными композиционными решениями: работники завода в специально отведенных эпизодах действительно показаны неприкаянными привидениями в пустых стенах завода — будто и нет этих людей вовсе здесь, а это неведомая сила включила станки и стала поднимать в воздух и бросать с гулким звуком железо и камни, и единственные живые свидетели происходящей здесь мистики — бездомные кошки и собаки. Но когда дело доходит до репортажной съемки, то камера как будто большую часть времени пытается успеть за этими людьми и захватить сразу все, чтобы не упустить ничего — в некоторые моменты складывалось ощущение, что человеку с камерой не удается стать одним целым с пространством вокруг — это уже немного мешает понять режиссерский замысел вплоть до самых последних эпизодов фильма. Итак, оставшиеся в этом железном замке люди существуют сами по себе. Оторванные от настоящего времени и всего, что происходит за стенами завода, они получают удовольствие от привычной работы — им сказали, они сделают. Выполняющие производственный план в аврале, ободряемые витающим в воздухе духом патриотизма, многие из них заряжаются одним желанием — доказать своей стране, да и самим себе, что они все еще нужны. Что возможность, данная им впервые за несколько лет, принесет плоды — наши, отечественные лимузины ЗИЛ вновь проедут по красной площади на параде Победы, пока металлический гигант томно испускает свой последний вздох, ожидая момента, когда все «привидения» покинут его навсегда. 9 из 10Скрыть