Разоблачение. Все комментарии

Пряный аромат ее дорогих французских духов, словно выточенные итальянскими скульптурами ноги в блестящих черных туфлях на шпильках, лёгкая, но столь соблазнительная походка и — этот дерзкий взгляд, вызывающий блеск в глазах, провоцирующая сексуальность. Если бы Том Сандерс хотел забыть Мередит Джонсон, то это вряд ли бы случилось само по себе. Он всего лишь спрятал пережитые с ней мгновения вглубь своей памяти, как можно более тщательно заретушировал их, оставив лишь едва проскальзывающие намеки, и ничего больше, ведь к чему по-прежнему думать ...о другой, если постоянно рядом любящая жена и двое, не менее замечательных детей?! Том Сандерс был амбициозен, как и все, впрочем, в DigiCom, но умел разделять карьеру и семью, бизнес и личное, ибо второе очень часто оказывает губительное влияние на первое. Возможно, он считал, что и Мередит этого не знала, но разве кто-то может оценить каково на самом деле оно, это женское коварство? Роман-бестселлер «Разоблачение» Майкла Крайтона был из той, довольно часто распространенной категории современной популярной литературы, что ценна запечатлеванием какого-либо конкретного текущего социополитического, экономического или культурного момента, с течением времени неизбежно устаревая и становясь просто документом эпохи, настолько плотно застрявшем в той хронотопической ловушке, что сколь угодно универсальный месседж терялся в ворохе слишком уже изменившихся подробностей. И Барри Левинсон, экранизируя в 1994 году этот роман местами чуть ли не кусками дословно, дабы не быть уличенным в том, что книга лучше, пожалуй, совершил ощутимый режиссерский промах, не позволяющий воспринимать его ленту — корпоративный, производственный, но, увы, не эротико-мелодраматический триллер — с позиции нынешнего времени как нечто актуальное и не утратившее своей значимости. По прошествии двадцати с лишним лет, «Разоблачение» смотрится как вполне увлекательная, напряженная, но чересчур ностальгическая в своей нафталиновой подложке история о том с чего начинали компьютерные гиганты 80—90-х гг., от упомянутого IBM до Microsoft и Apple. То, что ранее воспринималось как шелуха малопонятных несведущим терминов, технологических подробностей и прочего, что пляшет от выражения «how it works?», ведь не зря же за Майклом Крайтоном в первую очередь закрепилась слава мастера так называемых технотриллеров, сейчас стало не просто данностью, но чем-то общепринятым, коль во всякого рода гаджетах разбирается даже ребенок. Маленькая же дочка Тома Сандерса, в идиллической экспозиции фильма читающая сообщения из электронной почты, видится некоторое время спустя самой освоившейся в реалиях виртуальной реальности. И не отделимо в этой картине, не претендующей ни на особую фантастичность, ни тем паче реалистичность, ощущение власти симулякров, подмены подлинности чего угодно — чувства ли это или просто бизнес, детка — подделками, фальшью, копиями, удобной игрой в ненастоящесть ради достижения целей. Ну а что тогда секс? Секс — это власть. Это самый действенный инструмент управления, секс это главная манипуляция, если надо стереть того, кто не столько рвется к власти, сколь вечно сомневается, вечно ищет истоки и первопричины. Равенство между женским-мужским в вымышленном мире DigiCom практически достигнуто, количество женщин-руководителей в компании выше средней температуры по тогдашней палате мер и весов социального и экономического довольствия, и смена Мередит на еще более неочевидную фигуру воспринимается как новая игра на повышение ставок, ведь кто наш Томми-бой, как не пешка, марионетка, эстафетная палочка в руках переходящих? Им, как его прообразом в виртуальной реальности, управляют на протяжении всего фильма и книги практически все: от неизвестного анонима до даже жены с детьми — что он не воспринимается как полноценная драматургическая фигура в конце концов, ибо неопытность в закулисье, несмотря на тяжелый опыт, не превратит героя в мастера дворцовых переворотов, да еще б не будь столь ироничен сам финал ленты с его набатом по взятой Томом и ему подобными мачистской, маскулинной роли, так как происходит — сцена за сценой, кадр за кадром, день за днем — развенчивание этого мифа (чисто по Фрейду и сон о лифте). В век победившей эмансипации гендерная роль нивелируется, на смену ей приходит понимание, что кем ты ни был — мужчиной ли, женщиной или кем-то чуть разнообразнее — не суть важно. Важно лишь понимать, что слабости нет места, если речь идет о борьбе за выживание, за свою социальную роль, если не хочется упроститься и упраздниться из крепко стоящего на ногах человека с достатком в миддлклассового поденщика с испорченной репутацией. Том не святой, хоть героя Майкла Дугласа по привычке стремятся обелить, и Левинсон тут очевидно наследует Эдриану Лайну; Мередит совершенно не святая тем более со своей стервозной сексуальностью, но она немного честнее и жестче, хотя и до поры тоже отвечает роли пешки в заранее спланированной интриге по устранению слишком много копающего Тома. И ее разоблачение происходит не в финале, совсем нет, а в суде, где Мередит предстает до конца уверенной в своей правоте и силе. В отличии от Тома, для которого жаркая встреча с бывшей была лишь прелюдией. Роман Крайтона завершился более однозначно, тогда как Барри Левинсон позволил себе мысль на перспективу, для мистера Сандерса не самую хорошую.Скрыть

Пряный аромат ее дорогих французских духов, словно выточенные итальянскими скульпторами ноги в блестящих черных туфлях на шпильках, лёгкая, но столь соблазнительная походка и — этот дерзкий взгляд, вызывающий блеск в глазах, провоцирующая сексуальность. Если бы Том Сандерс хотел забыть Мередит Джонсон, то это вряд ли бы случилось само по себе. Он всего лишь спрятал пережитые с ней мгновения вглубь своей памяти, как можно более тщательно заретушировал их, оставив лишь едва проскальзывающие намеки, и ничего больше, ведь к чему по-прежнему думать ...о другой, если постоянно рядом любящая жена и двое, не менее замечательных детей?! Том Сандерс был амбициозен, как и все, впрочем, в DigiCom, но умел разделять карьеру и семью, бизнес и личное, ибо второе очень часто оказывает губительное влияние на первое. Возможно, он считал, что и Мередит этого не знала, но разве кто-то может оценить каково на самом деле оно, это женское коварство? Роман-бестселлер «Разоблачение» Майкла Крайтона был из той, довольно часто распространенной категории современной популярной литературы, что ценна запечатлеванием какого-либо конкретного текущего социополитического, экономического или культурного момента, с течением времени неизбежно устаревая и становясь просто документом эпохи, настолько плотно застрявшем в той хронотопической ловушке, что сколь угодно универсальный месседж терялся в ворохе слишком уже изменившихся подробностей. И Барри Левинсон, экранизируя в 1994 году этот роман местами чуть ли не кусками дословно, дабы не быть уличенным в том, что книга лучше, пожалуй, совершил ощутимый режиссерский промах, не позволяющий воспринимать его ленту — корпоративный, производственный, но, увы, не эротико-мелодраматический триллер — с позиции нынешнего времени как нечто актуальное и не утратившее своей значимости. По прошествии двадцати с лишним лет, «Разоблачение» смотрится как вполне увлекательная, напряженная, но чересчур ностальгическая в своей нафталиновой подложке история о том с чего начинали компьютерные гиганты 80—90-х гг., от упомянутого IBM до Microsoft и Apple. То, что ранее воспринималось как шелуха малопонятных несведущим терминов, технологических подробностей и прочего, что пляшет от выражения «how it works?», ведь не зря же за Майклом Крайтоном в первую очередь закрепилась слава мастера так называемых технотриллеров, сейчас стало не просто данностью, но чем-то общепринятым, коль во всякого рода гаджетах разбирается даже ребенок. Маленькая же дочка Тома Сандерса, в идиллической экспозиции фильма читающая сообщения из электронной почты, видится некоторое время спустя самой освоившейся в реалиях виртуальной реальности. И не отделимо в этой картине, не претендующей ни на особую фантастичность, ни тем паче реалистичность, ощущение власти симулякров, подмены подлинности чего угодно — чувства ли это или просто бизнес, детка — подделками, фальшью, копиями, удобной игрой в ненастоящесть ради достижения целей. Ну а что тогда секс? Секс — это власть. Это самый действенный инструмент управления, секс это главная манипуляция, если надо стереть того, кто не столько рвется к власти, сколь вечно сомневается, вечно ищет истоки и первопричины. Равенство между женским-мужским в вымышленном мире DigiCom практически достигнуто, количество женщин-руководителей в компании выше средней температуры по тогдашней палате мер и весов социального и экономического довольствия, и смена Мередит на еще более неочевидную фигуру воспринимается как новая игра на повышение ставок, ведь кто наш Томми-бой, как не пешка, марионетка, эстафетная палочка в руках переходящих? Им, как его прообразом в виртуальной реальности, управляют на протяжении всего фильма и книги практически все: от неизвестного анонима до даже жены с детьми — что он не воспринимается как полноценная драматургическая фигура в конце концов, ибо неопытность в закулисье, несмотря на тяжелый опыт, не превратит героя в мастера дворцовых переворотов, да еще б не будь столь ироничен сам финал ленты с его набатом по взятой Томом и ему подобными мачистской, маскулинной роли, так как происходит — сцена за сценой, кадр за кадром, день за днем — развенчивание этого мифа (чисто по Фрейду и сон о лифте). В век победившей эмансипации гендерная роль нивелируется, на смену ей приходит понимание, что кем ты ни был — мужчиной ли, женщиной или кем-то чуть разнообразнее — не суть важно. Важно лишь понимать, что слабости нет места, если речь идет о борьбе за выживание, за свою социальную роль, если не хочется упроститься и упраздниться из крепко стоящего на ногах человека с достатком в миддлклассового поденщика с испорченной репутацией. Том не святой, хоть героя Майкла Дугласа по привычке стремятся обелить, и Левинсон тут очевидно наследует Эдриану Лайну; Мередит совершенно не святая тем более со своей стервозной сексуальностью, но она немного честнее и жестче, хотя и до поры тоже отвечает роли пешки в заранее спланированной интриге по устранению слишком много копающего Тома. И ее разоблачение происходит не в финале, совсем нет, а в суде, где Мередит предстает до конца уверенной в своей правоте и силе. В отличии от Тома, для которого жаркая встреча с бывшей была лишь прелюдией. Роман Крайтона завершился более однозначно, тогда как Барри Левинсон позволил себе мысль на перспективу, для мистера Сандерса не самую хорошую.Скрыть