В Нью-Йорке некий неизвестный анальный каратель по хардкору занят выпиливанием с особым усердием в мир иной самых лучших представителей кожаной команды, и количество невинно убиенных мальчиков с заднеприводной функциональностью растет в геометрической прогрессии, сея панику, мрак и хаос даже среди наиболее тихих и незаметных из них. Возникает впечатление, что сей властелин вороненого клинка, чьи действия отличаются впечатляющей жестокостью, буквально за что-то крайне радикально мстит ценителям годного однополого промискуитета со страпоном и кожаной флейтой. В борьбу за правое дело и спасение жизней секс-меньшинств, переживающих локальный геноцид по заветам слэшеров, подключается полицейский Стив Бернс, рискнувший на свой страх и риск инфильтроваться вовнутрь прямой кишки гомосексуального подполья, а там, как известно, любой так и норовит сыграть в очко, желательно в ничью. И желательно несколько раз.
Гомоэротический триллер «Разыскивающий» Уильяма Фридкина лишь отчасти является избавившимся чуть ли не полностью ото всяких подспудных ограничений нуаром, несмотря на то откровенно криминальная сущность всего происходящего на экране не ускользает ни разу из сочащегося патологической болезненностью и непритворной пограничностью нарратива. Экранизируя предельно точно одноименный роман беллетриста Джеральда Уокера, представлявший из себя помесь бульварного чтива, физиологического очерка и полудокументального расследования реальных преступлений против квир-сообщества Нью-Йорка на излете семидесятых, Фридкин в первую очередь избавился от излишней надисторической конкретности, при этом не без доли привычной режиссерской углубленности в проблематику погрузив зрителей в мир голубого подполья, представший если не сущим адом на земле, то уж точно преддверием оного во главе с Черным (или Белым) Властелином, вооруженным плеткой, страпоном и вазелином. Броский реализм ленты тем не менее не вошел с диссонанс с некоторой ее вычурностью, крикливостью, эпатирующим китчем; очевидно, что Фридкин, никогда не отказывавший себе в удовольствии тасовать постмодернистские дискурсы, не преминул в «Разыскивающем» вклинить весьма зловещую иронию над маньеристской эстетикой джиалло, в которой и так все закономерно подчинено порядком опостылевшему фрейдизму. Выбранный режиссерский ракурс, однако, со стороны выглядит излишне неоднозначно: с одной стороны картине присуща та самая сермяжная правда жизни безо всякой поэтизации однополой любви, все как есть, во всех выигрышных позах и наиболее кинематографически ценных деталях того славного мира, что расколот по аналу; но в то же время, столь увлеченно следуя за Стивом Бернсом в чуждую ему до поры до времени чудную долину потной мужской похоти, теряется нить всякой реальности, сгущенность красок приобретает багровый характер, а вызывающая телесность видится эдаким дагерротипом Босха. Парадокс ли, но это единение гиперреальности и ирреальности напрочь лишает фильм давнишнего флера излишней скандальности, ибо принять за чистую монету большую часть сюжета становится все тяжелее; тем очевиднее кажется, что это лишь погружение во внутренний мир главного героя, в котором борятся раздирающие его противоречия, моральные дилеммы, некие этические предустановки, физиологические барьеры, крошащиеся и трескающиеся с невиданной доселе лёгкостью, ибо заведомо понятно, что Бернс изначально «жестокий полицейский», дрянной парень, ищущий лишь повод и момент для собственной деперсонализации.
Если же не принимать во внимание сугубо детективную линию в сюжете, то «Разыскивающий» легко рассматривается как история о постепенной потере своей сексуальной идентичности центральным протагонистом, с позиции которого зритель наблюдает большую часть происходящего. И Стив Бернс (не)вольно ли, но становится всё более ненадежным рассказчиком, чье психологическое состояние с каждым днем пребывания в среде гомосексуального подполья трансформируется по дефолту в сторону окончательного уничтожения собственного Я, а в нем самом пробуждаются желания, которые подчас не всегда одинаково удачно коррелируются с просто удовлетворением страсти с первым встречным, безо всяких обязательств и последующего продолжения. Чистая, искрящаяся животной похотью сексуальная напряженность, не требующая для своего высвобождения ни имён, ни должностей. И вместе с тем в этой пограничной зоне собственного бытия, расщепленного на атомы кровавого безумия, подвергается сомнению изначальная маскулинная природа главного героя, чьи ипостаси на всем протяжении картины меняются попеременно: от обычного, такого себе среднестатистического мужика с принципами, которые, впрочем, мало чем существенно отличаются ото всех остальных до настоящего хищника, ищущего не то свою новую жертву, не то вступившего на его территорию чужестранца, присвоившего еще большее право на насилие. Поиск сексуального маньяка становится поиском самого себя на фоне истлевающей подлинности, и чем будет ближе финал, тем ощущение кристальной ясности будет все менее очевидным, ибо искомая суть фильма Фридкина то на самом деле не в том что надо во что бы то ни стало разоблачить убийцу, но в том моменте собственного самоопределения, которое повлечет за собой для Стива Бернса по-настоящему деструктивные внутренние последствия, ибо осознать себя заново означает для него лишь одно: отрешение привычного миропорядка и впадение в хтонические истерики крайностей. И Бернса довольно трудно упрекнуть в собственном раздвоении, ибо неизбежно наступит момент, когда сложно будет не сбросить столь приноровившуюся под себя маску, которая уже и не маска вовсе, а ты, настоящий.
В Нью-Йорке некий неизвестный анальный каратель по хардкору занят выпиливанием с особым усердием в мир иной самых лучших представителей кожаной команды, и количество невинно убиенных мальчиков с заднеприводной функциональностью растет в геометрической прогрессии, сея панику, мрак и хаос даже среди наиболее тихих и незаметных из них. Возникает впечатление, что сей властелин вороненого клинка, чьи действия отличаются впечатляющей жестокостью, буквально за что-то крайне радикально мстит ценителям годного однополого промискуитета со страпоном и кож