Счастливого Рождества мистер Лоуренс. Все комментарии

Запад есть Запад, Восток есть Восток, но однажды, в 1942 году на острове Ява они сошлись. Об этом в 1983 году и снял фильм основоположник «японской новой волны» Нагиса Осима. Военная драма «Счастливого рождества, мистер Лоуренс» повествует об извечном конфликте людей Запада и Востока, волею судьбы ставшим конфликтом военным. Объектом исследования режиссера становится война между японской и британской армиями в Тихом океане. Желая разобраться в её причинах и целях, Осима обращается к трагедии заключенных в японском лагере для военнопленных. Боле...е того — он сужает выбранную тему еще больше, воплощая конфликт цивилизаций в двух моделях взаимоотношений их представителей — британцев майора Селльерса и подполковника Лоуренса и японцев капитана Йоннои и сержанта Хары соответственно. Фильм начинается со сцены неудавшегося харакири корейского охранника, обвиняемого в изнасиловании голландского заключенного, задавая тон всему повествованию. Пытаясь выяснить, как понятия жизни, смерти и любви различаются в западном и восточном мышлении, необратимо трансформируясь на войне, Осима вкладывает в уста сержанта Хары, которого сыграл Такеши Китано, фразу: «Лоуренс, ты не видел японца, пока ты не видел харакири». В массовой культуре распространено мнение, что у японцев принято не бояться смерти, и, в случае грозящей опасности, они предпочтут позору потерю жизни. Однако настоящее презрение к смерти демонстрирует только один герой — пленный британский майор Селльерс, не без таланта сыгранный музыкантом Дэвидом Боуи. Все его поступки, приносящие в старательно удерживаемый в порядке капитаном Йоннои лагерь хаос, ведут к гибели, и нельзя сказать, что он этого не осознает, более того — не всякий человек может так осознанно не дорожить жизнью. А нельзя ли назвать поступки майора Селльерса своеобразным харакири? Нет, нельзя. Его действия направлены не на спасение себя — от позора, бесчестия, — а на спасение своих ближних. Селльерс и Лоуренс, персонажи, олицетворяющие Западный мир, ничего не делают для себя, они ориентированы на окружающий мир. Японцы же, даже выполняя служебные обязанности, стремятся, прежде всего, обуздать себя. Сознание восточного человека направлено на то, чтобы собрать разломанный на кусочки мир, отсюда и стремление к Порядку, отсюда и стремление наказать невиновного, потому что так следует быть. Режиссер совершенно беспристрастно показывает нам, по сути, ужасающую сцену в храме, когда капитан Йоннои объявляет Лоуренсу о его казни, а тот задает простой и страшный вопрос: «Я должен умереть, чтобы сохранить Ваше представление о порядке?» Сталкивая представителей двух цивилизаций в относительно закрытом пространстве, Осима на примере конфликта заключенных и надзирателей блестяще иллюстрирует тезис Карла Юнга о принадлежности представителей Запада и Востока к противоположным психологическим типам. И, пытаясь решить заявленную проблему их конфликта, он на примере Селльерса и Йоннои и Лоуренса и Хары показывает два пути её решения. Селльерс и Йоннои — лучшие представители своих народов, воплотившие в себе их традиционные принципы и ценности. Именно поэтому они имеют много общего — оба из высших слоёв общества, оба получили достойное образование, оба на войне искупают вину за ошибки прошлого. Поэтому, встретив равносильного соперника, Йоннои и обращает внимание на Селльерса, и по его прибытию в лагерь между ними начинается психологическая дуэль. И в этом противостоянии есть победитель: режиссер ясно показывает нам это в сцене попытки бегства Селльерса и Лоуренса. Предлагая свободу за победу в честном поединке, лощеный японский офицер, тем не менее, отчаянно пасует перед взлохмаченным героем Боуи и в следующую минуту становится между пойманным при попытке бегства заключенным и наставленным на него дулом собственного подчиненного. Отношения Лоуренса и сержанта Хары — это, наоборот, история не противостояния, а сосуществования. Не имеет значения, кто из них, находясь в положении «сильного», ведет себя благороднее — хотя несомненно, что это Лоуренс. Дело в том, что им единственным из японцев и британцев, надзирателей и заключенных в фильме удается сблизиться, показывая, что человеческие качества значат гораздо больше, чем культурные различия. Поднимая в своей картине сложнейшие вопросы устройства мира, Осима облекает свой фильм в традиционную форму военной драмы. Камера не отличается подвижностью, в лучшие моменты сбивается на документальную съёмку, однако композиция некоторых кадров поражает своей симметричностью, — вероятно, вдохновением для постановщика послужило традиционное японское искусство. Отсылки к западному искусству тоже присутствуют — в финале картины вереница раненных заключенных, бредущая к плацу, напоминает хрестоматийный сюжет картины Гольбейна. Тем не менее, сложный философский подтекст не нивелирует некоторые недочеты сюжета, в частности, не всегда понятную мотивацию поступков персонажей. Но даже очевидные недостатки не мешают фильму очаровывать — и причина тому не только красота Боуи, страсть и чувственность японского капитана, дружба Лоуренса и Хары, но остающаяся после фильма вера в неуловимое и так и не произошедшее чудо. 8 из 10Скрыть