Обросшая мхом изрядной заезженности фраза неизвестного, но очень мудрого автора «Семья это могила» чересчур часто имеет в реальности серьёзные подтверждения, что лишь укрепляет уверенность в том что куда лучше быть порой самодостаточным и довольным всем одиночкой, чем несчастным свидетелем церкви служителей брака, со всеми типично сектантскими вытекающими. Стоит кинуть взор на криминальную хронику, как то тут, то там (вне зависимости от того Россия ли это, Украина или сытая дородная Европа) жена в порыве бешенства собственной матки делает панкейки из собственных детишек, в качестве десерта прихватив и не самого умного в общем-то муженька; мужья, впрочем, не отстают, регулярно давая волю разнообразным приемам сюткинизма, часто не только с синяками и кровоподтеками на благоверной, но и с наличием общедоступной расчлененки первого курса хирургии, не говоря уже о том как благодарные дети делают из своих родителей, не удосужившихся обезопасить свои нижние извилины в их бытность юными идиотами, всякого рода сочный фарш. Можно до седин доказывать что семья это главное и таки стоит плодиться и размножаться, только в любом случае нас ждет могила; важно лишь чтобы никто посторонний из членов так называемой твоей семьи не подтолкнул тебя туда, в сырую землистую пустоту, раньше срока.
Отталкиваясь от сей банальной фразы и по сути разминаясь если не перед своим программным (таким является все же «Премутос»), то очень близким к этому состоянию фильмом «Развод», немецкий режиссёр и мастер спецэффектов Олаф Иттенбах в своей ультрамалобюджетной картине «Семейный советник» упражняется в тотальном членовредительстве по отношению ко всем участникам своей многочисленной семьи, сиречь жене и детям в роли самих себя, которые, впрочем, не отстают от папаши в применении самых невероятных способов убийств и просто беспощадного насилия к родному пепелищу. Снятый на цифровую камеру, усиливающую эффект присутствия и реалистичности в кадре, которая, тем менее, выглядит тем сомнительней, что жертвы могут ожить уже в следующем гэге, «Семейный советник» выворачивает наизнанку все то что по старинке называется семейными ценностями. Для Иттенбаха по определению нет ничего святого, и если гипотетического зрителя страшит сама возможность лицезреть весьма детальные детоубийства, искаженные родственные отношения и крайне своеобразные понятия о любви, то «Семейный советник» представляет собой нечто вроде окна Овертона, с обертонами небезынтересных возможностей, ведь если таким является путь к семейной идиллии, то таки ну ее к черту эту семью. Конечно, такой нигилистическо-сатирический дискурс в этом фильме можно выявить лишь в тесной контекстной связке с антимещанскими киноработами Джона Уотерса, в творчестве коего новой нормой стало отсутствие всякой нормы и некая демаргинализация отпетых маргиналов, превращение их в «тело без души»; тем паче кинослог Иттенбаха и Уотерса конкретно в этом опусе срифмован едва ли не интуитивно.
Однако есть в этой картине и другая сторона, более заметная. В этой практически бессюжетной кавалькаде самого дерзкого насилия, по умолчанию лишенного всяких рамок, бесспорно, доминирует пресловутый эффект трансгрессии, процесс психотерапевтической очистки самыми порой неожиданными и радикальными методами. В реальности все бы вылилось в скандалы, интриги, расследования и развод и девичью фамилию, с упоминанием всуе онижедети и прочими аргументами для выдоя денежных средств, в худшем — кровавая баня и плач у детских гробиков по итогу; в кинематографической условности иттенбахского семейного совета режиссёр полностью освободился и дал такую же свободу всем членам своей семьи, которые решили выпустить пар, а также кишки и мозги соответственно наружу. И в этой авторской непредвзятости и даже смелости куда больше истины, чем может показаться. Глядя на то как члены семьи Иттенбаха творят друг над другом то что снилось во влажных снах Головкину и Чикатило (сны они тоже воплотили в реальность), становится и неловко, и подспудно забавно. Ведь сброшены на время маски приличия, а демоны своей души с чувством, с толком, с расстановкой пущены в пляс по костям. Такая хтоническая свобода воспринимается в том числе и с точки зрения полного смещения акцентов с внутренних переживаний (в gore эстетике это, впрочем, отсутствует практически на корню) на внешнюю радикальную аффектацию: внутрисемейная некоммуникабельность, достигшая эпических масштабов, кризис решения проблем личного и личностного в условиях триединства муж-жена-дети (будь они прокляты!), подменен куда как более действенными, с воспитательной точки зрения в том числе, колюще-режущими предметами, включая топор первой необходимости и бензопилу старика Хьюитта. Метафорически все ж халяльно шаурмиризируя свою семью, Герр Иттенбах в итоге преподает намного более весомый пример решения семейных проблем. Мол дети не шалите и жена не бунтуй, а то взвоет родимая и подарит в лицо железный поцелуй. Семья не отстает, припоминая в рамках здешнего кинотекста все то чем успел насолить отец. И подобный взаимный ушат ненависти, вылившийся на кинопленку, так или иначе, но выводит к узнаваемо противоположной, но таки главенствующей мысли: иногда мир в семье невозможно достичь без войны в ней же, и пускай может быть выживут немногие, но зато потом это будет по-настоящему счастливая семья. Ну а помочиться на могилы родственников никогда не будет поздно.
Обросшая мхом изрядной заезженности фраза неизвестного, но очень мудрого автора «Семья это могила» чересчур часто имеет в реальности серьёзные подтверждения, что лишь укрепляет уверенность в том что куда лучше быть порой самодостаточным и довольным всем одиночкой, чем несчастным свидетелем церкви служителей брака, со всеми типично сектантскими вытекающими. Стоит кинуть взор на криминальную хронику, как то тут, то там (вне зависимости от того Россия ли это, Украина или сытая дородная Европа) жена в порыве бешенства собственной матки делает панке