Компания «Suzuki», остающаяся на рынке вот уже сотню лет, по всей видимости не исчезнет с его просторов и еще через сто, переориентировавшись на выпуск андроидов. Во всяком случае на это намекает Сион Соно, многим фильмам которого суждена еще более долгая жизнь; возможно даже до времени, когда кроме роботов смотреть их станет некому. Мечтают ли андроиды об искусстве, и если да, то о каком — приглашает нас подумать неутомимый японец, после череды коммерческих фильмов вернувшийся к глубокому арт-хаусу.
Впрочем, понятие «арт-хаус» не слишком определенное и достаточно надоевшее. Правильнее говорить о том, что в этот раз Соно создал объемную галактическую поэму: завлекающую не столько в пропасть космоса, сколько в бездны сознания; завораживающую тишиной безвоздушного пространства и пугающую его масштабами, где говорить можно только шепотом; легко сочетающую киберпанк с мучительными раздумьями в духе «Андрея Рублева», а ретрофутуристические декорации, подчеркивающие связь времен, — с совершенно земными видами японского захолустья.
Смотреть фильм рекомендуется с субтитрами: постороннее озвучивание грозит убить неповторимый шепот персонажей, а дословный перевод искалечит не столько игру слов, сколько игру в слова, что в отдельных моментах существенно важно для раскрытия конкретных идей режиссера.
С Искусством в фильме Соно всё понятно. А вот что там с андроидами? Репликант в образе миловидной женщины, страдающий (-ющей) — видимо от звездной пыли — насморком, да еще способный (-ной) подражать милым чудачеством людей, вызывает у критиков безотчетную эмпатию. Причем настолько сильную, что проведение теста Войта-Кампфа с таким созданием будет считаться не только не нужным, но и противоречащим основным гражданским правам гуманоидов. Иначе как понимать тех рецензентов, которые заявляют, что фильм «Шепчущая звезда» — о том «что делает андроида человеком»? Вопрос, безусловно, весьма интересный. Тем более, что с обратной задачей — что делает из человека биоробота — человечество уже более-менее разобралось (неосмысленный труд, телевизор, компьютерные игры, просмотр кровавых боевиков — всё вместе и по отдельности). Но: только ли об этом что, и вообще об этом ли, фильм Сион Соно?
Конечно: сколько людей, столько и мнений. Сколько андроидов, столько и… А собственно чего? Современные фантасты и кинематографисты, воодушевленные успехами трансплантологии (а также подсчетами барышей), быстро опередили науку и принялись пересаживать откуда и куда попало сознание человека. Но, как это часто бывает в увлечении идеей (у людей; как у андроидов — доподлинно неизвестно), о некоторых особенностях сапиенса счастливо забыли, предпочтя экзистенциальным дебрям (бредням) всеми любимый саспенс. Иначе: такая незаметная деталь homo, как anima (не путать с анимой Юнга), остается за хорошо охраняемыми дверьми секретных лабораторий и рамками кинокадров. Может быть, конечно, мелкоскопы у людей еще слишком примитивные, или объективы кинокамер не имеют достаточного фокусного расстояния, чтобы разглядывать подобные тонкие материи.
Во всяком случае факт остается фактом: при создании или пересадке сознания, про душу вспоминать стало неудобно. Не то, чтобы о ней не задумывались; но кому нужно ломать голову над тем, что мешает увлекательному процессу? Не исключено, что Сион Соно, не боящемуся браться за художественную вивисекцию самых неудобных тем в сознании обывателей. Или зрителю, еще не до конца превратившемуся в биоробота. Который, посмотрев «Шепчущую звезду», задумается: превратилась (-ся) ли М-722 в человека, нечеловеческим своим интеллектом познав нехитрые радости этих хитрых созданий? Применим ли онтологический подход к изучению существования андроидов и допускает ли он возможность поселения души в таком организме? Нужно ли справляться (в разных значениях этого глагола) с логикой, чтобы решить подобные вопросы?
Что же, Соно создал не научную документалистику, а кинопоэму, полную аллегорий и метафор; но художественное произведение подчас дает больше ответов на метафизические вопросы, чем детальное научное исследование отдельной проблемы.
Сложно сказать, играл ли режиссер на смысловых значениях имени и фамилии главной героини (героя?) своего повествования. Йоко — в дословном переводе с японского — «дочь океана». То есть в данной ситуации не биологическое дитя каких-то родителей, а дочь океана человеческого разума. Фамилия Судзуки с одной стороны отсылает нас к известному производителю техники, лишний раз намекая на механическую природу Йоко; с другой — имеет в японском собственное значение: «дерево с колоколом». А этот сигнальный и музыкальный инструмент внутри пуст, и хоть и имеет язык, но немой до тех пор, пока рука человека не дернет за него или ветер не раскачает сам колокол. Впрочем, не стоит углубляться в такие подробности: они вполне могут оказаться досужим вымыслом. В поэме Соно есть гораздо более интересные и четко обозначенные детали для серьезных рассуждений.
В «Шепчущей звезде» отчетливо видна линия сопоставления и противопоставления некоторых особенностей «характеров» Йоко Судзуки, машины номер 722, и бортового компьютера — как и Йоко обладающего искусственным интеллектом. При совершенно различном облике, у обеих машин случаются проявления вполне человеческих эмоций. Однако человекоподобная Судзуки предпочитает общению с изнывающим от тоски искином разговоры с магнитофоном и прослушивание таких записей: черта более характерная не человеку, но умной машине, отказывающейся от банального разговора в пользу изучения самой себя. Наконец, человекоподобная Йоко совершенно безучастно наблюдает то, от чего бортовой искин с «головой» в виде радио транзистора очевидно «съезжает с катушек», в этом случае проявляя несоизмеримо больше «человеческого», чем андроид. Кажется, вполне очевидные намеки режиссера на то, что Йоко гораздо более машина, чем человекоподобное существо, которое в ней склонны видеть защитники прав роботов. И станет ли анди человеком, поняв отчего он питает такую нежность к «овцам», хотя бы и электрическим, пройдет ли хотя бы тест Войта-Кампфа после этого — вопрос остается открытым.
Осознанно или неосознанно, человек всегда боится существ, обладающих более совершенным разумом или физическими возможностями. Но один из парадоксов его сознания заключается в том, что когда такие пугающие его создания начинают показывать самое обычное и безобидное человеческие поведение, он перестает задумываться об их нечеловеческой природе. Известно множество случаев дружбы человека с крупными хищниками, выросшими под кровом человека. Люди годами счастливо общаются со своими зверушками, пока в один прекрасный день питомец не вспоминает свою первородную сущность и не отрывает незадачливому натуралисту голову: не потому что он коварен или неблагодарен, а потому что он совсем не человек и действует вне категорий человеческой морали.
Не от этого ли в галактике Соно соотношение людей и андроидов в процентном выражении равно 20 к 80? Опять лишь домыслы… Во всяком случае если фильм Соно и о том что делает андроида человеком, то он в равной мере и о том, что оставляет человека самим собой.
Компания «Suzuki», остающаяся на рынке вот уже сотню лет, по всей видимости не исчезнет с его просторов и еще через сто, переориентировавшись на выпуск андроидов. Во всяком случае на это намекает Сион Соно, многим фильмам которого суждена еще более долгая жизнь; возможно даже до времени, когда кроме роботов смотреть их станет некому. Мечтают ли андроиды об искусстве, и если да, то о каком — приглашает нас подумать неутомимый японец, после череды коммерческих фильмов вернувшийся к глубокому арт-хаусу. Впрочем, понятие «арт-хаус» не слишком оп