Шестизарядный

За всю историю своего существования человечество сменило множество социально-политических формаций, которые разнились от эпохи к эпохе, от страны к стране. Однако, несмотря на всё многообразие общественных укладов, две вещи остаются неизменными: само наличие общества и его структура, которая константна и приблизительно одинакова для всех времён и народов. Базовая структура социума всегда иерархична и состоит из трёх элементов (их можно назвать по-разному, например, касты, сословия, классы, можно вообще демократически отрицать их налич...ие, но суть не меняется): жрецы, воины, труженики. В разных типах обществ тот или иной структурный элемент может доминировать, быть более или менее многочисленным и привилегированным, но основная иерархия сохраняется и воспроизводится снова и снова — элиты правят, солдаты воюют, труженики трудятся. Наличие единой и неизменной структуры наводит на мысль о том, что любое общество создаётся и развивается по заранее заданной схеме и оно первично и тотально, т. е. предопределяет абсолютно все свойства его членов: мировоззрение, ментальность, ценностную систему, этические и эстетические представления. Возникает понятие нормы: то, что обязательно и приемлемо для данного общества, считается нормативным, общепринятым, тогда как разного рода отклонения от стандартных моделей поведения оказываются более-менее осуждаемыми или вовсе табуированными. При этом нормативность общественных отношений является главным фактором социализации отдельных индивидов, т. к. формирует и регулирует правила социальных взаимодействий. Соблюдение социальной нормы, таким образом, оказывается обязательным и неизбежным для всех членов общества на протяжении всей истории человечества. Однако же в последние десятилетия социологи наблюдают процесс отхода от классических моделей и наступления новой эпохи, сопровождающейся фундаментальными сдвигами в структуре и устройстве социума. Это новое, постмодернистское общество можно описать как сетевое общество, где каждый отдельный индивид представляет собой узелок сети, соединённый с другими индивидами-узелками. Такое общество характеризуется отсутствием иерархий и центров, а также способностью произвольно меняться, увеличиваться и сокращаться в размерах. Сеть уже не общество в прежнем смысле, т. е. «общность людей, исторически сложившаяся в результате их совместной деятельности», а нечто, состоящее из случайно собранных вместе сингулярностей, которое может в любой момент так же случайно распасться, а затем снова собраться, только уже в новой конфигурации и с новыми акторами. Среди её свойств — усталость от нормативности, образцовости социальных отношений, всё более стремительный рост нигилизма и неспособность осмыслить и философски обобщить те или иные аспекты бытия. Происходит ослабление рациональности, логического мышления и прорыв бессознательных, ранее сдерживаемых и репрессированных, а потому ещё более разрушительных, импульсов психики. На смену прежнего нормативного человека традиционного и модернистского общества приходит «культурный идиот» — индивид, полностью лишённый понятия социальной нормы, образца или эталона. Вначале процесс дерационализации носит сознательный, искусственный характер. Это явление исследовал Ларс фон Триер в фильме «Идиоты» (1998), герои которого притворяются умственно отсталыми и тем самым беспрепятственно нарушают любые общественные правила, не боясь быть осуждёнными. Причины подобного поведения у членов коммуны Стоффера самые разные, начиная с идейного противостояния буржуазно-патриархальному укладу и кончая инфантилизмом, сильным эмоциональным потрясением и просто любопытством. Для большинства «идиотов» коммуна — экстремальная игра, кратковременное бегство из надоевшей и бессмысленной повседневности, поэтому они оказываются не готовыми к радикальному отходу от норм поведения и приличия в реальной жизни. Вердикт Триера безжалостен: отказ от одной системы социальных норм тут же порождает другую, антитетичную первой, но не менее авторитарную и жёсткую (ультиматум Стоффера — стань «идиотом» по-настоящему или уходи); вместе с социально-нормативным человек теряет нравственно-этическое измерение, а в конце концов и всё человеческое, т. к. можно переступить через все кажущиеся бессмысленными и реакционными обычаи и нормы, высмеивать и игнорировать их, но существует грань (например, смерть собственного ребёнка), перейдя которую человек теряет свою человеческую сущность. Таким образом, полный отказ от социально-этических норм влечёт за собой «расчеловечивание» субъекта и приход нового существа — дерационализованного и атомизированного «недочеловека», одиноко бредущего в пустыне всеобщей разобщённости, отчуждения и безумия. Время идёт — пустыня растёт. К 2004 году процесс десоциализации докатился до ирландской глубинки, и в провинциальных городках этого благословенного острова появились первые культурные идиоты, уже не притворяющиеся таковыми, а самые что ни есть натуральные. Малыш из «Шестизарядника» шокирует пассажиров поезда не столько своим поведением (экая невидаль — невоспитанный хам), сколько абсолютно искренним недоумением по поводу того, отчего же люди так недружелюбны, ведь сам он вполне приветлив, старается поддержать беседу, даже быть вежливым (по своим понятиям, конечно). Но беда в том, что Малыш не знает элементарные правила человеческого общежития, например, чтобы хоть как-то утешить только что потерявшую ребенка мать, нельзя говорить, что он был уродом, похожим на паренька из группы «Бронски Бит», поэтому мамочка правильно сделала, двинув его обо что-то. В его случае излишне говорить о каких-либо нравственных и этических императивах, которые прививаются в процессе воспитания и социализации, — у Малыша они находятся в зачаточном состоянии, как первичные движения полуживотного сознания. При этом он отнюдь не умственно отсталый: знает, что такое дрессаж, знает Фрейда, но это всего лишь разрозненные обрывки информации, никак не связанные между собой, не способные собраться в единую осмысленную картину. Мир для Малыша хаотичен, фрагментарен, бессмыслен, поскольку у него нет ключей для его расшифровки, которые как раз таятся в социуме и его производных: языке, культуре, мифологии, религии, этнических обычаях и традициях. Проходя эти фильтры, хаотичный и неопределённый мир приобретает упорядоченность и определённость, тогда как сознание каждого отдельного человека, взятого в отрыве от социума, попросту не в силах справиться с этой задачей. К тому же Малыш неспособен сосредоточиться на чём-то одном, его внимание постоянно перескакивает с одной вещи на другую, и это тоже одно из характерных свойств «сетевого постчеловека». Сложно представить подобного молодого человека за каким-либо осмысленным занятием; интересен, с этой точки зрения, персонаж Донала Глисона (буфетчик), который попросту не хочет исполнять свои прямые обязанности, и никто при этом не может требовать это от него. Итак, кто же такой Малыш: обыкновенный недоумок или «культурный идиот», новый человек сетевого постмодернистского общества? Если справедливо первое утверждение, тогда «Шестизарядник» можно рассматривать как замечательный образец пречёрного юмора, удачную шутку на тему «чего только не бывает в жизни». А если верно второе, то все качества Малыша, включая крайнюю жестокость, надо воспринимать не как издержки дурного воспитания, негативного влияния среды или плохой генетики, а как новую нормальность, фриковость, возведённую в статус социального эталона. В таком случае грядёт увеличение поголовья идиотов, пока общество нынешнего образца не взорвётся к чертям, как раздувшаяся от газов корова, и обломки былых социальных структур и институтов не посыплются на головы ошеломлённых обывателей. Так неужели лучше застрелиться, пока не поздно?!Скрыть

Мартин МакДонах очень крутой автор театральных пьес, их у него гораздо больше чем фильмов. Именно благодаря театральному подходу МакДонах умеет создавать захватывающее действо без тонны спецэффектов и прочей кинематографической мишуры. Его герои, пережив личную трагедию не становятся борцами за справедливость или сестрами милосердия, они просто пытаются жить и заглушить горе, если его священник теряет веру, это вовсе не значит, что он обретет ее к концу повествования. Вообще ирландское кино и МакДонаховское в частности, на мой взгл...яд, ближе всего из европейского к русскому зрителю. И если говорят, что русские мастера драмы, то ирландцы уж точно мастера черного юмора. Это оскароносная короткометражка пример как раз такого черного-черного юмора, это тогда, когда смеяться вроде бы не уместно, но тем не менее смешно. Да, это не тот юмор который к которому мы привыкли в кино-мейн-стриме, да это не «тонкий английский юмор», это скорее юмор на грани. В том смысле, когда стоишь у края пропасти и уже не хочешь в нее прыгать, а назад отступить не можешь, потому что за тобой все усыпано граблями, остается только рассмеяться. 10 из 10 p.s. Кролика жалко.Скрыть

Во время просмотра испытать пришлось много неприятных чувств, и никуда не деться от этого, когда свойственна впечатлительность — разочарование, уныние, немного злобы, невероятное сожаление о судьбе животных тем более. Но самое необычное ощущение приходит уже после, когда мозг невольно прокручивает сюжет фильма и отдельные его фрагменты вновь. Благо здесь всего полчаса. Особенно ярко в мыслях вырисовывается финал — снова и снова перед глазами плохо освещенная комната, фигурки, христос в рамочке, револьвер и т. д. Вспоминаешь эпизод и п...онимаешь, что это всё-таки смешно. Всё это дико, жестоко, по необъяснимым причинам правдоподобно, и снова уныло, потом просто фейерверк депрессивности, но это чёртов анекдот. Длинный, невнятный, пасмурный анекдот с эпичный провалом в конце. Что-то мне это очень сильно напоминает. Кажется, жизнь? Наверное, это всё-таки гениально. Своеобразная задумка была реализована на отлично и со стороны работы режиссера, и со стороны сценария, и в игре актеров, полагаю, и с других сторон всего процесса по созданию данного кино… Иначе быть не может, потому что если «нет», тогда это всё просто слилось бы в невообразимую и абсолютно неприятную кашу. Смотреть есть смысл — даже если не понравится, то однозначно освежит застоявшиеся мысли. 7 из 10 Это было довольно тяжело для меня, поэтому только семь.Скрыть

Какой шок! В наше время, в нашем мире, где есть нормальные приметы нормальной жизни: больницы, поезда, квартиры, города наконец, да и все остальное нормальное, как и жизнь, как и смерть — есть ДРУГОЙ МИР, с ДРУГИМИ ЛЮДЬМИ, и мы с ними не в контакте. Главный герой короткометражки — не мистер Донелли (Брендан Глисон). Главный герой — Кид (Руайдри Конрой). А у него главная — его игрушка, оставшаяся на столике. И кролик главный, и фотография. И поезд здесь — сама жизнь (все трясется, болтается. Слети поезд с рельсов по ходу ф...ильма — не удивились бы), и все в ней, все живут и умирают, случается. Все в этом фильме сделано и сыграно великолепно. Даже полиция, которая успела «прокачать» ситуацию и вычислить преступника. Ощущение полнометражного фильма. Если мы в конце засмеялись, чувствуя вполне свой идиотизм — мы победили хотя бы какие-то свои страхи. Может быть, в чем-то и поумнели. Музыки не помню. Потрясающе. Зато диалоги — наизусть. Потрясающе. Спасибо создателям фильма. Какой-то лед, может быть, и тронулся? Хотя — вряд ли. 10 из 10Скрыть