Тот солнечный и теплый день обещал быть томным, но песец, как всегда, подкрался незаметно и обгадил всю пастораль. Цветущая златокудрая лоли Жанин лет десяти-двенадцати от роду беззаботно развлекалась во дворе дома своего, покуда до нее не донеслось некое полного ненасытного сладострастия постанывание, влекущее своей продолжительностью. Любопытство взяло верх над разумом, и минуту спустя Жанин стала свидетелем увлекательных сексуальных игрищ своей досточтимой маман с потным семейным догом, которого сей процесс тоже никак не смущал. Как известно, такого рода происшествия даром никак не проходят, тем более для таких юных созданий с непорченной еще девственностью, но вот уже годы спустя повзрослевшая и округлившаяся где надо Жанин, перченная веснушками, начала пугать курортников и прочих светских лядей своими визитами на близлежащие прибрежные скалы, чайкам это нравилось как правило. В компании, само собой, с четвероногим другом, эротично и верно глядящим на нее.
Казалось бы, чего могло не хватать намеренно провокационной эротической драме, приоткрывающей завесу над такой весьма затейливой сексуальной перверсией как зоофилия, к тому же вышедшей в период буйного разгула сексуальных загулов в европейском кинематографе семидесятых годов?! Судя по дебютной картине итальянского постановщика Питера Скерля «Скотоложество» 1976 года, ей нежданно совершенно не хватило как раз вынесенного в заголовок лепотного отклонения, гипотетически должного быть продемонстрированным во всех выигрышных ракурсах и антиэстетичных дискурсах, но в этот раз что-то пошло не так, хотя тему сисек и мохнатых бобриков чуть более чем полностью раскрыли — на радость юным натуралистам, практикующим педофилам и просто ценителям хорошего годного почти прона штучной разновидности. Тот факт, что бодро сдвинутый по фазе сюжет о половом воспитании хотдогом сладкой лолитки как-то слишком часто начинает отходить от своей генеральной линии, количество разговоров ни о чем мало сочетается с красиво поставленными па средней руки итальянской эротикой, в которой только начинал свой путь grande fan di culi femminili синьор Тинто Брасс, переставший играть в неореализм, но у коего уже стоило бы получить урок профессионального образования Питеру Скерлю, а тонкий слой разного вида социальной проблематики выглядит нелепейшим образом, зрителя смущать не должен на самом деле. Это просто режиссёр Скерль, а вместе с ним и сценарист этой веселой истории Джордж Истмен, культовейшая персона итальянского эксплуатационного кино, играют в артхаус и многозначительность, по хардкору насыщая лаконичную киноленту некоей сферической напыщенностью, полифонией и прочими кинематографическими кунштюками, впаянными не просто так, а идей высокого художества для, но сисечный цех неутомим, и каждая здешняя сосестра получит и лося, и лосося, и осетра. Но успешно при этом забив на базовую цель любого мало-мальски стоящего шокера или просто годного порнофильма: на пресловутую иллюстративность и всеобщую демонстративность.
Сексом, конечно, в «Скотоложество» пропитано буквально всё, чуть ли не каждый кадр кричит о несостоявшихся половых возлияниях трех центральных персонажей, которым хочется если не всегда, но таки чуть чаще трех раз на дню или состоявшихся, но преподнесенных так, что покраснеют даже стены душевой в мужской тюрьме строгого режима — даром что часть эпизодов скрадена незамысловатыми намеками, язык эвфемизмов глубок и способен по умолчанию доставить. В конце концов, авторы картины смело ставят знак равенства между лесбийским трибадизмом, романом на трех, не считая собаки, и более прозаичными инцестом с педофилией, впрочем, честно пытаясь обуять этот уютный содом легкой моралью о вреде всякого сексуального недержания — коль рядом есть домашний лохматый друг (не на букву М), то можно смело начать с ним изучать всё траектории точек G, Х, Y и прочих алгебр сексуального развития. Скерль сотоварищи к тому же еще решили не шибко углубляться в детали психологии доморощенной любительницы ржавых псов и вместо парафилического бунта плоти представили некое пунктирное начертание рождения настоящего извращенца — вот мол вам травма, то бишь следствие, а вот, минуя стадии рефлексии, деградации и утраты социальной коммуникации, и последствия во всех ярких красках: то что чего-то ощутимо большего не хватает для полноценного раскрытия внутреннего мира героини актрисы Леоноры Фани — сие факт несомненный, ибо внутренний мир лишь показом вагин и гениталий не ограничивается никак, но именно последнее интересует режиссёра чуть больше остального — при всех претензиях кинофильма на некий эрзац кончающей морали на срезе времен и кросскультурных поворотов, ибо пресловутым манифестом нонконформизма картину так и хочется назвать, только ей самой дико не хватает настоящего разврата, постмодернистской философии и таки более достойного режиссерского обрамления. Скерль не ищет срединности в этой истории истерических крайностей, да и не осуждает он в общем-то главную героиню за ее любовь к горячему сексуальному псу, просто констатируя замшелый трюизм, что каждый хочет любить И солдат, и моряк,
Каждый хочет иметь
И невесту, и друга.
Уточняя только — друга о четырёх лапах.
Тот солнечный и теплый день обещал быть томным, но песец, как всегда, подкрался незаметно и обгадил всю пастораль. Цветущая златокудрая лоли Жанин лет десяти-двенадцати от роду беззаботно развлекалась во дворе дома своего, покуда до нее не донеслось некое полного ненасытного сладострастия постанывание, влекущее своей продолжительностью. Любопытство взяло верх над разумом, и минуту спустя Жанин стала свидетелем увлекательных сексуальных игрищ своей досточтимой маман с потным семейным догом, которого сей процесс тоже никак не смущал. Как известно