В провинциальном австралийском Снежном Городе, увы, никогда не было снега. Вечная жара, духота, клубящаяся пыль и этот невыразимый и невыносимый запах ненужной, отчаявшейся жизни обитателей человеческого дна. Именно сюда, в город заброшенных надежд и похороненных мечтаний о той лучшей, неизбывной жизни, принесла нелегкая мать-одиночку Элизабет вместе с тремя сыновьями. Провинциальный быт готов был уже ее затянуть в свою роковую петлю Мебиуса, удушив до смерти, если б в ее жизни не появился такой себе Джон. Джон Бантинг. Однако лучше бы в жизни Элизабет Харви он не появлялся никогда.
Обладатель ФИПРЕССИ Каннского кинофестиваля 2011 года, участник многочисленных, не менее престижных киносмотров от Торонто до Гонконга, дебютный фильм австралийского режиссера Джастина Курзеля «Снежный город» берет за основу своего повествования — нарочитого в своей медлительности, растянутого и тягостного, как ночной кошмар — историю самого знаменитого серийного убийцы Австралии Джона Бантинга, главаря преступной группировки и по совместительству чистильщика общества от тех, кого Бантинг и его главный компаньон по делам кровавым Роберт Вагнер считали грешниками и нарушителями праведности. Впрочем, для режиссера Джастина Курзеля и Бантинг, и Вагнер, и их многочисленные замученные жертвы, и Элизабет Харви важны лишь как часть единого целого в сугубо универсальной истории о зле, притворяющемся чересчур обыденным, зле, поддаться гипнотическому дурному влиянию которого крайне легко, но только потом осознание всего совершенного свалится камнем на душу. Но не будет даровано ни спасение, ни умиротворение, поскольку для Курзеля нет неправых и невиноватых — все хороши. Первая кровь для 16-летнего Джима — закомплексованного, зажатого, скрытного, а потому уже заранее опасного и непредсказуемого для окружающих — будет самой горячей, самой сладкой, самой багровой, самой неповторимой по ощущениям собственной власти. Первая кровь первого убийства становится для него первой же ступенькой к взрослению, к осознанию самого себя через причиненную другим боль, но на самом деле он не самостоятелен в своих поступках. Джим — лишь инструмент в руках Джона Бантинга, глина, из которой недостопочтенный Джон лепит монстра, покорного своему создателю. Джим чересчур слаб, тогда как Джон слишком силен, и кто их остановит в таком случае, если окружающий их мир покрыт пеленой безразличия, всеобщей апатии и погружен в коматозный сон наяву. Сеятель смерти нашел своего наследника. Однако Джастин Курзель не пытается судить своих героев ни по заветам уголовного права, ни по ответам Божьего правосудия, в предельно отталкивающей изобразительной манере повествования, окрашенной в нервические цвета экзистенциального безумия, сводящего с ума ангста, Танатоса без Эроса, рассказывая вневременную и безвременную, жестокую и извращенную притчу о полной деградации как отдельно взятых индивидуумов, возомнивших себя Богами во плоти, так и всего общества в целом что в родной для постановщика Австралии, что за ее пределами, поскольку буквально повсюду в мире насилие и безнаказанность принимают в свои ряды новых адептов, и процесс этот, по Курзелю, носит уже характер апокалиптический, неостановимый уже. Необратимый процесс распада, вырождения всех и каждого, кто принимает как данность своего существования(вряд ли жизнь героев «Снежного города» можно именовать именно жизнью) жестокость как таковую. Кровавое колесо так или иначе, но перемелет в фарш тех, кто его и раскрутил. Жизненная философия Джона опасна в своей привлекательности, и фильм «Снежный город», с тщательностью воссоздающий кошмарный мир Бантинга, неприкрыто демонстрирующий садизм, кровь и кишки, не будучи при этом эксплуатационным хоррором, а авторским кино на грани и за гранью фола, не стремится сделать из Антигероя Героя. Бантингу нет оправдания, но нет оправдания и его жертвам, которые невинными не были. Монстр всего лишь пожирал других монстров. Монстр, но не человек, ибо в Снежном Городе Джастина Курзеля — совсем не условном и отнюдь не вымышленном — для Человека уже не было никакого места.
В провинциальном австралийском Снежном Городе, увы, никогда не было снега. Вечная жара, духота, клубящаяся пыль и этот невыразимый и невыносимый запах ненужной, отчаявшейся жизни обитателей человеческого дна. Именно сюда, в город заброшенных надежд и похороненных мечтаний о той лучшей, неизбывной жизни, принесла нелегкая мать-одиночку Элизабет вместе с тремя сыновьями. Провинциальный быт готов был уже ее затянуть в свою роковую петлю Мебиуса, удушив до смерти, если б в ее жизни не появился такой себе Джон. Джон Бантинг. Однако лучше бы в жизни