«- Экзамен по географии? — вскричал старик и торжественно поднял свои иссохшие волосатые руки. — Экзамен по географии? Знай же, о изумительнейший из изумительных, что тебе неслыханно повезло, ибо я больше кого-либо из джиннов богат знаниями по географии, — я, твой верный слуга Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб.»
Эпоха первых послевоенных десятилетий Страны Советов. Вот-вот советский «Спутник 1», плюхнувшись на эллиптическую орбиту, откроет космическую эру человечества. Режиссер Геннадий Казанский создает картину «Старик Хоттабыч», наполненную доверху трюками и спецэффектами, в 1956 году. Прохождения сквозь стены и полет на ковре самолете, моментальное перемещение из Краснопресненского района в Индию и обратно, возникновение и последующее исчезновение дворцов, караванов, мячей под чарующую музыку Симонян. Лучшие художники «Ленфильма», Маневич и Каплан, придумывают и рисуют особенный, ни на что не похожий мир «Старика Хоттабыча». И необычность фильма не только в упоении чудом, непрекращающемся волшебстве. Вся интрига истории в том, что волшебник Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб попадает из эпохи плоской земли, держащейся на спине гигантской черепахи в эпоху социализма. Главные герои — Волька и Хоттабыч — принадлежат разным культурам и временам. Получается, что зритель видит со стороны путешествие Хоттабыча из доисторического мира, населенного волшебниками и рабами, в мир победившего свободного советского человека, окруженного научно-техническими достижениями. В мир нового человека, готового к каждодневному трудовому подвигу, альтруиста и атеиста.
Как же происходит это путешествие? Пионер Волька достает со дна водоема запечатанный древний кувшин, приносит его домой и открывает. Из сосуда вырывается древний джинн, заточённый две тысячи лет назад за провинность. В благодарность за свое освобождение волшебник неоднократно старается одарить Вольку то дворцом, то драгоценностями. И, когда пионер в очередной раз отказывается от даров, Хоттабыч, не в силах понять логику и мотивацию современного советского школьника, горестно восклицает: «всё время я стараюсь, о Волька, доставить тебе радость, а доставляю только огорчения и неприятности.» Ну вот, эпохи столкнулись и, о чудо, новый мир влияет на мировоззрение придуманного Лазарем Лагиным (да, я знаю о существовании Томаса Энсти Гатри) древнего джинна Хоттабыча. Хотя ещё в самом начале фильма был заметен положительный настрой джинна, когда он заколдовал вруна и ябеду Гогу Пилюкина в гавкающего мальчика. Хоттабыч старательно учится читать, по складам разбирая заголовки советских газет. Он пытается понять устройство телефона, экскаватора и самолета. Ведь он очутился в мире с безграничными горизонтами, которые, в отличие от древней линии сопряжения, наглухо прикрученной к хрустальному своду, не мешают двигаться вперед.
Всмотритесь внимательней в горизонты режиссуры Геннадия Казанского, впоследствии создавшего «Человека-амфибию» и «Снежную королеву». Посмотрите, как прекрасна дымка, витающая над горизонтами нарисованного заново города художниками Беллой Маневич и Исааком Каплан, придумавшими двадцатью пятью годами позже ни на что не похожий Лондон нашего Шерлока Холмса и нашего же принца Флоризеля. Восхититесь игрой Николая Николаевича Волкова, буквально превратившегося в джинна. Эта роль стала для актера ключевой, судьбоносной. Удивитесь, как могут в сказке отсутствовать отрицательные герои, антагонисты. Ведь Гогу Пилюкина мы в счет не берем, он заколдован самым решительным образом. Даже иллюзионист Афанасий Сидорелли, которого так невзлюбил Хоттабыч — это наш, советский, человек. И пусть главные герои время от времени, подобно агенту Кевину Брауну из «Людей в Черном», заставляют соседей, родственников и прохожих забыть о некоторых происшествиях. В конце концов современники Юрия Гагарина привыкали и не к такому волшебству.
И все-таки чувствуется, несмотря на весь пафос советской сказки, лагинское ироничное отношение к волшебству. Будто бы шепчет кто-то, ёрничая: «посмотри, мол, ожившие чудеса иронической эпохи — волшебник превращается в обывателя.» А тут ещё и дуновение «оттепели» и какое-то еле слышимое джазовое что-то. Эпохи приходят на смену друг другу, особо никого не спрашивая. Придуманный писателем «Хоттабыч» родился в тридцатые, а жить волшебнику пришлось и в сороковые, и в пятидесятые. И живи Лазарь Лагин в нынешние времена, он снова бы с упоением стал править свою историю в соответствии с окружающей действительностью. Но, созданный Казанским и Лагиным в конце пятидесятых, «Старик Хоттабыч» живет и сегодня. Наверное, из-за того, что и режиссер, и сценарист, верили в Хоттабыча. А это уж как вера в чудо или вера в счастье. Без этих чувств персонажи и до премьеры не дотянут.
«- Экзамен по географии? — вскричал старик и торжественно поднял свои иссохшие волосатые руки. — Экзамен по географии? Знай же, о изумительнейший из изумительных, что тебе неслыханно повезло, ибо я больше кого-либо из джиннов богат знаниями по географии, — я, твой верный слуга Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб.» Эпоха первых послевоенных десятилетий Страны Советов. Вот-вот советский «Спутник 1», плюхнувшись на эллиптическую орбиту, откроет космическую эру человечества. Режиссер Геннадий Казанский создает картину «Старик Хоттабыч», наполненную до