- Ты решишь, что я помешался, если я скажу, что Кей была здесь?
- Я скажу, что тебе это приснилось.
Сьодмак остается Сьодмаком до конца. Даже в начале своей голливудской карьеры. За что я могу любить и уважать этого режиссера? Да хотя бы за то, как он ловко, местами игриво, но всегда — с почтением, впитывает в себя коронный жанр студии Юниверсал, но на выходе — не создает подделку, а снимает настоящее авторское кино, такое, что хочется протереть глаза, ну потому что не верится, что режиссеру в 40-х годах хватало смелости, так странно выражать себя, будущего нуариста, в атмосфере классического монстра студии Юниверсал.
Прошу заметить, дорогие мои любители ужасного, что имя Чейни идет в списке актеров в самом конце. Большими буквами. Но все же, эта интонация отзывается уже где-то в середине картины, и я начинаю смутно понимать, а дальше — все более ясно, что я смотрю не фильм ужасов с классическим монстром на первом плане, а фильм нуар в вампирских декорациях. Конечно, ясно, что Сьодмак благодаря своему брату Курту, использует жанр ужасов в собственных целях, но в случае Сьодмака слово «использует» никак не равняется слову «уничтожает» или «извращает». Если брать основу «ужасного» в фильме, то Сьодмаки подарили миру ужаса революционные спецэффекты, а графу — имя, и когда видишь это на экране, сразу вспоминаешь эти большие буквы — ЛОН ЧЕЙНИ, и чувствуешь с каким уважением парни относятся к целой культуре кинематографа.
Да, дорогие мои любители ужасного, боюсь вас огорчить, но все же присутствие Дракулы в «Сыне Дракулы» несколько второстепенно. Он, а не кто-либо другой, настоящая жертва в этой картине. Пребывая в новый, сочный, молодой мир Америки, граф становится его заложником. Ну где вы такое видели, чтобы монстра облапошила коварная американочка? Нигде. Потому что это Сьодмак только может. Нуар в его крови. И до чего же интересно наблюдать эту метаморфозу жанров. Ведь у Юниверсал уже не осталось монстров, начались серии ремейков, сиквелов и прочее, Вэл Льютон со своими недомолвками выходит на сцену, а вся чернота скапливается не в костюмированных монстрах, а в сердцах и умах расчетливых людей.
«Сын Дракулы» этим и интересен. Кажется, что в нем все истоки мира Сьодмака — захватывающая глаз операторская работа, а также пограничное состояние между сном и реальностью. Хотя бы вспомнить сцену в тюрьме, когда герой Пейджа всем реальным миром воспринимается бредящим убийцей (еще одна интересная тема — совершал главные герой убийство или нет — одна из главных в жанре нуар), и только мы — зрители видим, как на экране творится что-то ужасное, по-настоящему революционное — фильм нуар в лице дамочки убивает фильм ужасов. Перед нами не невинность девы из «Носферату», не невинность с кучей заступников-принцев из классического «Дракулы». Перед нами холодный расчет и коварство истинной южанки. Только вот убивая монстра чужими руками, ей еще не известно, что и самой ей не жить. Этими двумя смертями Сьодмак будто ставит знак равенства, или прокладывает мостик между двумя жанрами. Ему самому еще невдомек, что эти два жанра сделают его бессмертным для мира кинематографа.
- Ты решишь, что я помешался, если я скажу, что Кей была здесь? - Я скажу, что тебе это приснилось. Сьодмак остается Сьодмаком до конца. Даже в начале своей голливудской карьеры. За что я могу любить и уважать этого режиссера? Да хотя бы за то, как он ловко, местами игриво, но всегда — с почтением, впитывает в себя коронный жанр студии Юниверсал, но на выходе — не создает подделку, а снимает настоящее авторское кино, такое, что хочется протереть глаза, ну потому что не верится, что режиссеру в 40-х годах хватало смелости, так странно выража