Танцующие призраки

Жила-была девочка в Хабаровском крае, и была она никому не нужна. По нелепой случайности она попала в балетную школу в Петербурге. Школа была типа казармы, и преподаватели были скорее похожи на тюремщиков. А иначе нельзя — без железной дисциплины не воспитать из маленьких капризных девочек целеустремленных и неутомимых танцовщиц. Это вам любой педагог любой спортшколы скажет. Далее было восемь лет изоляции в этом балетном мирке. Восемь лет, за которые героиня, как губка, впитала в себя все то, чему ее учили. Она терпит боль, не жа...луется, не плачет. Она жесткая, бескомпромиссная, не лезет за словом в карман. Ее не научили медоточиво улыбаться, в это время мысленно посылая собеседника на три буквы. Мать и сестры для нее — нереальный далекий образ, который издалека любить гораздо проще. В фильме героиня трижды сталкивается с реальностью. Первый раз — когда влюбляется. Гормоны, 17 лет, желание другой жизни чуть было не заставляют ее бросить балет. Второй раз — когда прилетает в родной поселок. Людям там она чужая, они живут своей жизнью и принимают тяготы судьбы безропотно, как вьючная скотина. Мать терпит мужа-алкоголика годами, сестра собирается замуж за такого же. Героиня фильма понимает, что ее сказка о семье рассыпалась. И уезжает на несколько дней раньше срока, с раздражением спрашивая авиадиспетчера: «Как-нибудь можно улететь из этой Мухосрани?» Третий раз происходит, когда преподаватель, сама бывшая балерина, понятно и доходчиво объясняет героине, что для успеха надо идти по головам и трупам, и она, героиня, уже по ним идет, сама того не замечая. Формирование личности успешно завершено. Продукт получился качественный, полностью соответствующий ожиданиям педагогов. В конце фильма героиня танцует главную партию, говоря о том, что ее танец — это всего лишь бегство от другой жизни. Хороший, грустный фильм.Скрыть

При всей своей любви к балету, при всём том, что более десяти лет я прозанимался во взрослой балетной самодеятельности (1979-й — начало 1990-х), впервые посмотрел фильм «Танцующие призраки», снятый ещё в 1992 году, только в 2014-м, по интернету. Впечатление было очень сильное, поэтому прочитал ещё и повесть Юрия Короткова «Виллисы». Фаина Раневская назвала балет «каторгой в цветах». Казалось бы, в фильме училище — тюрьма (начиная с первых кадров, когда девушки показываются в сетке, как бы за решёткой). А снаружи — полная свобода, ...но какая! Чудовищная, страшная, грубая, жестокая. В лучшем случае — триумф мещанских представлений (мнения «всезнающего» отца Игоря о балете, которые унаследовал и сынок). Вроде бы, и в училище жестокости хватает, но это вынужденный (да-да, несвободный) путь к свободе — не к призрачной свободе вседозволенности, а к той, которая есть «осознанная необходимость», как говорили классики. Тогда будешь парить и на сцене (на призрачных крыльях), и в жизни, перелетая с континента на континент (на реальных крыльях самолётов). Да, для этого нужна дисциплина, да, нужно жить по часам, что так не нравится бестолковому Юлиному «бойфренду», не знающему цену времени. Но представления об искусстве у балетной девочки-классички правильные, в отличие от «свободного» художника-авангардиста. Для Светы и Нины быть исключёнными из училища, при всей его строгости (порой жестокости), равносильно катастрофе, потому что оно — филиал, преддверие высшего (используя религиозный термин, «горнего», то есть горного, заоблачного) мира высокого искусства. Вернуться из мира виллис и сильфид, аттитюдов, арабесков, фуэте в мир «на полусогнутых» — равносильно изгнанию из рая (хотя этот рай напоминает монастырь со строжайшим уставом). А ещё потому, что в «нижнем мире» невозможно поддерживать балетную форму. А она тянет вверх — хотя бы в силу осанки, пресловутой балетной выворотности, не говоря уж о прыжках. Очень тяжело для земных детей (кроме избранной Светы Середы) достичь такой формы, потому что она по сути своей сверхчеловеческая. А для людей, не любящих балет, «неестественная», как «неестественен» с их точки зрения сам классический танец, годящийся в основном для того, чтобы пользоваться балеринами для сексуальных (отнюдь не любовных) утех. И ещё — снижать па-де-де до рок-н-ролла, испытывая при этом удовольствие «маленького человека». Недаром сегодня музыкальный театр переживает кризис: «восстание масс» привело к свержению высокого искусства с трона, снижению его уровня до «правды жизни», которая по сути — ложь. И это искусство исчезает как с телеэкранов, так и из «действительности». «Танцующие призраки» — своего рода антитеза фильму (тоже очень хорошему) «Я вас любил». Там училище более идеально, здесь — более реально (для того времени). Разумеется, в «Призраках» в какой-то степени присутствует стиль фильмов 1990-х, из-за чего я его и пропустил, отстранившись от «чёрных шедевров» типа «Маленькой Веры». Посмотрел (намного позднее выхода на экраны) «Аварию — дочь мента» по сценарию того самого Юрия Короткова, постановщика «Призраков» и автора книги, по которой они поставлены. И тут и там — сходные темы: столкновение традиционных (в «Аварии») и высоких (в «Танцующих призраках») ценностей со «свободным», но низким миром «новой» России. До сих пор жалею, что не попал ребёнком в хореографическое училище. Чтобы, ко всему прочему, изо дня в день поднимать партнёршу-балерину к небу в высоких поддержках.Скрыть