Тони Эрдманн. Все комментарии

Об отцах и детях Взаимоотношение родителей и их выросших детей — проблема вечная и для искусства весьма привлекательная. Даже когда уже, кажется, всё высказано, все слёзы выплаканы и все платки выжаты, — непременно встанет какой-нибудь самонадеянный творец, да и заявит: «А вот ещё, знаете, как бывает…» И поведает свою (с высокой долей вероятности — трогательную) историю. Я это к тому, что в теме отцов и детей очень трудно сказать что-то новое. Вдвое труднее при этом не скатиться в сентиментальную пошлость и изящно пройти по тонкой грани искр...еннего чувства, не вынуждая зрителя прятать глаза от неловкости. Режиссёру картины «Тони Эрдманн» Марен Аде это удалось. Сюжет Пожилой учитель музыки отправляется в Бухарест, чтобы наладить отношения со своей взрослой, серьёзной и успешной дочерью. Перед нами пройдут несколько дней, уложенные в два с половиной часа неторопливого киноповествования. Несколько совершенно заурядных дней, наполненных такими понятными, но утомительными заботами. Несколько дней, в которых, как в пресловутой капле воды, отразится вся жизнь. И отношения отца и дочери — это только часть этой жизни. Но какая важная и многое определяющая часть! Трагикомедия Думается мне, что только европейский кинематограф сохранил сегодня способность элегантно шутить над несмешными и даже трагическими вещами — например, над неумением современного человека создавать прочные долговременные отношения. Люди, которых мы видим в картине, нужны друг другу, но совершенно не представляют, что им друг с другом делать. Их попытки сближения неуклюжи, им стыдно за самих себя, и каждый по-своему преодолевает этот стыд: кто-то настойчиво ищет одобрения других, кто-то вставляет фальшивую челюсть и называет себя чужим именем, кто-то раздевается догола. В фильме «Тони Эрдманн» трагична не смерть — смерть здесь спокойна и естественна. Трагична — сама жизнь. Она же и комична — ровно настолько, насколько она бывает таковой в реальности. Это придаёт ленте глубину и совершенно не нарочитый психологизм. Перед нами образцовое европейское кино, чем-то напоминающее «Жизнь других» или «Декалог 10»: самобытное, мудрое, ироничное — каким мы его и любим. 10 из 10Скрыть

Писать рецензию на фильм «Тони Эрдманн» — дело неблагодарное. Но один из зрителей заявил «Как можно смотреть фильм с такими нелицеприятными актерами!» В смысле, лица у этих актеров недостаточно приятны для просмотра. Да, верно, со времен Пьера Паоло Пазолини я не помню актеров с такими кривыми зубами. Зубы у актеров должны быть подровняны как газон после трехсотлетней стрижки. То есть, зубные ортопеды должны очень постараться, чтобы фильм не вышел нелицеприятным! Режиссер, сценарист, оператор — всех по фигу. Главное, чтобы у актеров л...ица были приятными. На самом деле слово «нелицеприятный» не имеет никакого отношения к человеческому лицу, как и не является антонимом к слову «лицеприятный» (такого слова вообще не существует с точки зрения семантики). «Нелицеприятный» означает, что кому-то очень стыдно за что-то конкретное. И в этом смысле фильм «Тони Эрдман» можно назвать нелицеприятным. Он призван всколыхнуть чувства зрителей, о которых они предпочитают не вспоминать. Да, это не слишком приятно, невзирая на лица. Жизнь вообще малоприятная штука. А если у тебя к тому же еще и кривые зубы… Заглавный герой носит маску с кривыми зубами, чтобы эпатировать окружающих. Его дочь хочет жить безо всяких масок, но зубы у нее кривые. А значит, люди будут оценивать ее по степени кривизны этих зубов. И неважно, что она может, что знает, что чувствует. Для нее это трагедия, а для среднестатистического зрителя просто недостаточно приятное лицо. Режиссер фильма нащупал этот нерв, скоррелировав его с существующими политическими реалиями Европы. Куда плыть дальше? Что важнее? Выглядеть?, чувствовать?, эпатировать?, просто где-нибудь засветиться? В данном контексте даже не рассматривается дилемма «любить-быть любимым». Не встает даже вопрос, любить ли себя? Заглавный герой любит вовсе не себя, а свой образ, и хочет найти отклик в душе своей дочери именно на этот образ, а не на себя реального. А ей приходится создавать свой образ в рамках корпоративного восприятия выдуманной реальности. Именно выдуманной. Реальная реальность — голая вечеринка — предполагает обнажение души. А нужно ли это в условиях, когда важнее просто приятное лицо безо всякой подоплеки?Скрыть

Нужны были длинные выходные: фильм Toni Erdmann идет больше двух с половиной часов, а хотелось узнать, на что так реагировали фестивальные жюри и что побудило штатного кинокритика с BBC Марка Кермода размахивать руками, отговаривая Джека Николсона снимать римейк, мол, обязательно будет хуже. В общем, sehr gut. В меру продуманно-смешное (хотя это скорее pathos, чем comedy), в меру социально-критическое кино. И ассоциаций много. Вот, например, такая: дано несколько изолированных миров — повседневный мир стареющего одинокого человека, утраченный м...ир естественной привязанности родителя и ребенка, подавленный и уже с трудом артикулируемый мир женских потребностей, мир туземный (румынский) и мир искусственный корпоративный. И между этими мирами невозможен переход. Разве что «квантовый», ценой выпадения из социальной роли в ходе непродолжительного нервного срыва (безнаказанного, а от того какого-то ненастоящего) или же по-настоящему обманный — с помощью актерских переодеваний. 8 из 10Скрыть

Трагикомедия Марен Аде «Тони Эрдманн» — одно из центральных кинособытий 2016 года. Обласканная критиками в Каннах, получившая статус главного фильма года от Европейской киноакадемии, почти выигравшая «Оскар» за «лучший фильм на иностранном языке», эта по-немецки педантичная и сдержанная картина продолжает борьбу сердце зрителя, оставаясь при этом настолько нетипичной и ломающей все клише, что не может не восхищать. В центре сюжета «Тони Эрдманна» — сложные взаимоотношения отца и дочери. Эксцентричный Винфред Конради (Петер Симонишек) скучает... на пенсии, переживает смерть пса и страдает от одиночества. Его дочка Инес (Сандра Хюллер) работает в международной корпорации, разъезжает по миру, проводя месяц-другой в очередной новой стране. Сейчас она временно работает в Бухаресте, и именно туда Винфред решает отправиться, чтобы навестить Инес. Внезапному визиту отца эта железная леди точно не рада: он ей постоянно мешает, ей стыдно за него перед коллегами, и Инес пытается поскорее Винфреда выпроводить. Наконец, тот уезжает. И тогда появляется в сюжете Тони Эрдманн, одетый в смешной парик и вставивший выпирающие зубы все тот же Винфред, который раз за разом вторгается в жизнь дочери и пытается вывести ее из анабиоза. Так начинается фильм. Драма и комедия тут идут рука об руку, сюжет максимально ослаблен, но при этом происходящее настолько захватывает, что зритель смотрит на экран завороженно, три часа пролитают в каком-то нескончаемом упоении. Остроумный «Тони Эрдманн» — кузница по производству чистых эмоций, настолько сильных, что они и заряжают, и преображают. История о карьеристке Инес и ее чудаковатом отце становится в какой-то момент настолько объемной, что преодолевает всякие определения, превращается в фильм вне жанров и стереотипов. Марен Аде дотошно передает в фильме атмосферу корпоративной жизни, намеренно затянуто показывает сцены деловых заседаний и бизнес-бесед. В кадре мелькают дипломаты, послы, их жены. Зритель следует за ними в ночные клубы, а затем, повинуясь закону контраста, — в домишки румынских деревень, где люди влачат жизни в нищите. Центральная тема «Тони Эрдманна» — отчуждение человека, попытка его преодоления во взаимоотношениях близких людей. В начале XXI века социальные связи ослабевают, все больше и больше людей выбирают жизнь соло. Количество одиночек с каждым годом неуклонно растет, и таково новое лицо постиндустриальной реальности. В главной героине Аде рисует портрет современного человека с его бегством от пустоты, отсутствия смысла существования в изнуряющую работу, когда не остается времени на счастье, радость, удовольствие. О них пытается намекнуть Инес ее отец. Она в ответ лишь разводит плечами. Трудоголизм — одна из форм психологического эскапизма, крайне распространенная в наши дни: человек пытается убежать от проблем, которые он не может разрешить, либо в религию, либо в промискуитет, либо в карьеру. Инес — идеальный тип человека-робота, превращенного в послушный механизм, по-своему довольный подобным состоянием. У нее нет хобби, как нет и страсти к чему-либо, привязывающей к жизни. Она не знает, чем занять себя вне работы. Она разучилась улыбаться и получать удовольствие. Ее связи — исключительно деловые. Вместо друзей — коллеги. Инес не может позволить себе эмоции: Она бежит от них, ведь они причинили бы ей боль. Он спасается в своем онемении. Ведь если кокон разрушить, обнаружится множество проблем: одиночество, непонимание в отношениях с отцом, отсутствие жизненных целей. Пиком фиксации «омертвения» Инес становится прекрасная в смелости, скабрезная и вместе с тем уморительно смешная постельная сцена с ее участием. Вывод прост: человека нет, есть манекен. Тогда-то и появляется Тони Эрдманн, персонаж, выдуманный ее отцом, чтобы вывести дочь из прижизненной комы — странноватый, приставучий, живой. Он врывается в безжизненную, существующую в условностях и шаблонах корпоративную культуру, переворачивает ее с ног на голову, уничтожая мир клише. Несколько раз происходит попытка «оживления» героини, преодоления отчуждения в отношениях с Винфредом. Помогает музыка: когда Инес исполняет композицию «Greatest Love of All», она, кажется, начинает раскрываться. Этот эпизод, пожалуй, один из лучших в картине. Он обязательно затронет вас за живое, насколько искренне и эмоционально выполнен. Однако окончательное преображение героини происходит в сцене ее дня рождения, кульминационной точки сюжета «Тони Эрдманна». Голая вечеринка — быть может, один из лучших эпизодов в истории кино вообще. Восхитительно смешное торжество абсурда, высвобождающее человека из рутины, снимающего с него скучные деловые костюмы, оковы этикета и каменные выражения лица. Есть в «Тони Эрдманнн» доминирующий мотив маски, личины. Как Винфрид придумывает для дочери вымышленного Тони, прибегнув к помощи парика и накладных зубов, так и другие герои заточены в деловые костюмы, словно в маски. Каждый пытается изображать кого-то, кем по сути не является. Однако все личины нужно разрушить, все маски разбить, освободиться от условностей и обнажиться. Тогда-то и появляется голая вечеренка Лучшей обнаженной сцены и не придумать. Марен Аде показывает человеческое тело, минуя навязанные массовой культурой шаблоны красоты, во всей его естественности и несовершенстве. Именно после голой вечеринки происходит качественный сдвиг в отношениях отца и дочери. Инес гонится за Винфредом, одетым в смешной болгарский костюм кукери. Отчуждение преодолевается, эмоциональный всплеск осуществляется, два человека вновь становятся родными. Он, в нелепом костюме. Она, обнаженная под халатиком. Одновременно смешные и настоящие. Наконец, обретшие друг друга. Финал добавляет в происходящее новые оттенки смысла, заставляя зрителя принять участие в похоронах. Напоминание о конечности существования словно призывает остановиться, выбраться из сизифовых существований и понять, что жизнь проходит, что наполнена она моментами чуда, которые нужно только уметь разглядеть. Жизнь пропитана мгновениями, которые нужно остановить и превратить в вечность. Выберется ли Инес из своей выхолощенной не-жизни? Или преображение временно, она навсегда увязла в своем псевдосуществовании? Финал открыт. Одновременно оставляющий надежду и тупиковый. Наверно, таким он и должен быть. Не только по эстетическим принципам «берлинской школы», но и по смысловому посылу: каждый зритель должен решить назревшее противоречие своей жизни сам. Ведь каждый из нас в каком-то смысле Инес.Скрыть