Сценарист/режиссёр так послушно следовал фабуле пьесы Л. Н. Толстого… и так не шибко умело, что даже хорошие артисты не спасали превращение трагедии в некий фарс. Почти до самого конца перед зрителем почти точная экранизация, — разве что вместо цыган с величальной — закуренный кабак и балерина миманса. Оставался один вопрос: где (узнаваемый всюду по хрипотце и мимике) Глеб (Гоша) найдёт финальный револьвер… Актёрам фильма, включая Куценко, было явно скучно э т о играть.
Однако в самых финальных кадрах что-то подвигло Ноябрёва «изменить» Льву Николаевичу и — выдать несколько отличную — свою версию финала… И фильм сразу ожил, — его стало интересно смотреть. Трудно было уже изменить самую тему предрешённости судьбы «живого трупа» и всё же… всё же, если бы зрителю намекнули пораньше, что Глеб не обязательно Федя Протасов… и так далее, — зритель следил бы за фабулой с бОльшим интересом.
Постскриптум: современные версии классики часто страдают болезнью: либо недо-, либо пере-. Хорошо, что Илья Ноябрёв не превратил Федю Протасова в «антикиллера», но… возвращаться к мрамору надо, по-моему, только ради чего-то своего, нового на этом мраморе. Остальное — дело вкуса и меры.
Сценарист/режиссёр так послушно следовал фабуле пьесы Л. Н. Толстого… и так не шибко умело, что даже хорошие артисты не спасали превращение трагедии в некий фарс. Почти до самого конца перед зрителем почти точная экранизация, — разве что вместо цыган с величальной — закуренный кабак и балерина миманса. Оставался один вопрос: где (узнаваемый всюду по хрипотце и мимике) Глеб (Гоша) найдёт финальный револьвер… Актёрам фильма, включая Куценко, было явно скучно э т о играть. Однако в самых финальных кадрах что-то подвигло Ноябрёва «изменить» Льву