Удар трубы

В этом фильме неправильно всё, от переводного названия до обозначенного жанра. «Удар трубы» наводит на мысли о разборках в подворотне. Между тем речь идёт о достойных членах общества. Мексиканского. В наше время Старый Голливуд не ругает только ленивый: долгие годы, если в числе действующих лиц были иностранцы, фабрика грёз обходилась исключительно своими силами. Разве что русские — Миша Ауэр, Мария Успенская, Леонид Кински, Григорий Ратов — играли самих себя. Да и то в рядах наших соотечественников успели побывать Лайонел Бэрримо...р, Клод Рейнс, Грета Гарбо, Лоренс Оливье, Петер Лорре, Шарль Буайе, Ава Гарднер, Бела Лугоши, Клодетт Кольбер, Бэзил Рэтбоун, Грегори Пек, Роберт Тейлор и многие другие звёзды первой величины. Но особенно занятно обстояли дела с представителями Азии. Классический пример — Марлон Брандо в «Чайной церемонии» (1956). Он и Петер Лорре, сыгравший в цикле о сыщике мистере Мото, — самые известные японцы по-голливудски. К ним можно добавить Сильвию Сидни — трепетную Чио-Чио-Сан («Мадам Баттерфляй», 1935). Китайскими военачальниками побывали Аким Тамиров, Ли Дж. Кобб, Лео Генн; вдовствующая императрица Ци Си — одна из лучших ролей великой Флоры Робсон («55 дней в Пекине», 1963). А были ещё и монгольские вожди — Орсон Уэллс («Чёрная роза», 1950) и, страшно сказать, Джон Уэйн — Чингисхан в «Завоевателе» (1956). Джорджу Рафту, этническому немцу, чаще всего доводилось играть итальянцев. Оно и понятно: Рафт прославился в ролях гангстеров, а в Штатах «итальянец» синонимично мафии. Есть на его счету и китаец («Limehouse Blues», 1934), что тоже не вызывает нареканий: благодаря миндалевидному разрезу глаз актёра грим не смотрится слишком вычурно. А вот с «The Trumpet Blows» (я бы перевела «Труба зовёт») вышла промашка. И даже не потому, что фильм, где Джордж Рафт и Адольф Менжу играют мексиканцев, да ещё и родных братьев, категорически не может быть драмой. Просто это очень плохое кино. Рафт вспоминал, как его, начинающего артиста, разбудили однажды среди ночи и привели в номер к Адольфу Менжу — оба остановились в одной гостинице, и кинозвезда возжелала узнать, действительно ли молодой человек так хорошо танцует, как все говорят? И вот этому напыщенному индюку досталась роль Панчо Монтеса — заступника сирых и обездоленных, чьим прообразом послужил «благородный бандит» Панчо Вилья. Наш Панчо — который Менжу — инсценировал собственную смерть, и время от времени приезжает на «свою» могилу, чтобы послушать, как благодарный народ восхваляет его подвиги. У Панчо есть младший брат Мануэль, с детства мечтавший стать тореадором. Вместо этого ему пришлось уехать в Америку и безостановочно получать образование в одном университете за другим. Панчо сыплет названиями городов, где учился Мануэлито, и меня начинают терзать смутные сомнения: Рафта я очень люблю, но поверить в то, что его герой настолько эрудирован, всё-таки сложно. Хотя, с другой стороны, принимают же миллионы зрителей по всему миру Тома Хэнкса в роли профессора-интеллектуала, и ничего. Наконец Мануэлю удаётся вырваться из тисков знаний, и он возвращается домой. Однако у Панчо новые планы на его счёт: брата нужно срочно женить. Вокруг полным-полно красивых девушек, но невесту Мануэлю подбирают такую, что выдавать и дальше «The Trumpet Blows» за драму становится просто неприличным. Но нет, несчастные артисты продолжают играть на зверином серьёзе. А я, глядя на сцену невесты и её строгой матери, невольно вспоминаю эпизод из «Летучей мыши» Яна Фрида, где Гликерия Богданова-Чеснокова обучает Ольгу Волкову женским хитростям. Нельзя сказать, что Мануэль в восторге от перспективы женитьбы, да его особо и не спрашивают. Но тут он встречает Чулиту (сильно накрашенная красавица-актриса с пиратским псевдонимом Фрэнсис Дрейк), после чего события принимают совсем уж драматичный оборот. Это не Голли, это Болливуд, в самых худших его проявлениях. Ряженые страдальцы изображают мексиканские страсти. Смешались в кучу быки, сомбреро, пение под гитару, знойные танцовщицы, запретная любовь. Всё это приправлено изрядной порцией «психологии»: Панчо боится за Мануэлито и поэтому внушает брату, что тот — трус, а трусу на арене делать нечего. Страшная всё-таки вещь — контрактная система. С одной стороны, она давала актёрам и режиссёрам гарантированную работу. А с другой — лишала их права выбора. Что играть, кому ставить — всё решало руководство студии. Мало кто позволял себе бунтовать, уж слишком крепкими были тиски и серьёзными последствия. Из-под серого цвета этой рецензии явственно проступает красный, но я уже писала, что очень люблю Джорджа Рафта. А ему и так не повезло: после «Лица со шрамом», «Ночи за ночью», «Если бы у меня был миллион», «Бауэри», «Midnight Club» и «Болеро» — сняться в подобном непотребстве. 5 из 10Скрыть