Улыбки летней ночи. Все комментарии

В позднесоветской культуре присутствовало понятие «шведской семьи» как символа моральной вседозволенности, якобы присущей нордическим соседям. Нынче принято считать это выдумкой легковерного сознания: были, мол, у них там ABBA, коммуны хиппи, и кто знает, какие ещё затейливые излишества. «УЛЫБКИ ЛЕТНЕЙ НОЧИ» (1955), однако, наглядно доказывают: в прихотливом шведском климате явно есть что-то отчаянно вольное. Здесь провинциальный адвокат тоскует по известной актрисе (бывшей пассии), его вторая (премолоденькая) жена влюблена в собственного пасын...ка (и взаимно), за актрисой ухаживает граф (офицер и дуэлянт), не скрывающийся от своей супруги (прощающей ему слишком многое), наконец, не стесняясь никого из них, крутит свои амуры озорная служанка. Всю эту (бесчестную) компанию сводит вместе в своём поместье престарелая маман, в самый день летнего солнцестояния, когда волшебная нескромность, кажется, разлита в воздухе… Знающие люди советуют начинать с «Улыбок» знакомство с творчеством Ингмара БЕРГМАНА — видимо, чтобы лучше постичь потом масштаб мастера. Конечно, в водевильных баловствах не сразу приметишь контуры будущих философских драм, но кое-что проглядывает: общественные условности умозрительны, счастье мимолётно как июньская ночь, а парад фигурок механических часов, отбивающих полночь, замыкает… скелет. Персонаж смерти, впрочем, придёт в фильм к Бергману чуть позже (в «Седьмой печати»), пока же можно усладиться вполне земными радостями. Последних тут предостаточно: наряды, интерьеры, сельские виды источают блеск и аромат беспечности, но сражают более всего не знающие себе равных женщины — все четыре заглавные героини искусительно прекрасны, расчётливы (знают, чего хотят) и, в отличие от своих мужских визави, внутренне раскованы. Кто его знает, как обстояло дело в Швеции 50-ых с равенством полов, но такой феминистский (пусть и романтический) манифест никак не должен был оставить равнодушным зрителя, по какую бы сторону от «железного занавеса» он ни был. В интервью Бергман любил вспоминать, что узнал об успехе своей работы в Каннах почти случайно — читая газету у себя в туалете. Заняв денег на самолёт, он поспешил на фестиваль, на котором его никто не ждал. Всё закончилось счастливо — режиссёр получил специальный приз (с уникальной формулировкой «за поэтический юмор») и, по его словам, не знал с тех пор творческих ограничений. Сюжет фильма зажил своей жизнью, проник на Бродвей, был переосмыслен Вуди Алленом, «приземлился» и на… Рижской киностудии, в самом любимом её хите советского периода «Лимузин цвета белой ночи» (1981). Стоит ли удивляться: северное лето, конечно, скоротечно, но оттого и чувства его переживания острей.Скрыть