Есть человек, который привык поступать всегда прямо и честно («но да будет слово ваше: «да, да»; «нет, нет»»), и до определённого момента это комфортно и ему самому и окружающим его людям. Но когда жизненные обстоятельства резко меняются (война), то поведение большинства людей вдруг резко приобретает неожиданные размытые оттенки («туман»), в попытке приспособиться и выжить. И когда главный герой продолжает оставаться и в «войне» тем же самим собой, то он осознаёт свою отторженность от других. Ему не верит никто, даже самый из возможно близких людей, жена, сомневается в нём. Попытки объяснить другим то, что правда всегда остаётся правдой и что невозможно поступить по другому, то есть против этой правды, наталкиваются на неверие и непонимание.
Да, это не Истина, а правда Сущени, которая звучит в его словах немцу о том, что он не может работать на них, так как это невозможно именно из-за абсолютности этой аксиомы внутри героя; которая в аккуратности вырезания собачки для сына и придании аккуратности трупам партизан; в словах о неправильности его расстрела в избе и закапывании его тела в торфе возле реки… Сущеня понимает, что чем дальше он будет жить, тем более он будет затягиваться в этот убийственный водоворот невозможного словесного объяснения, внутренних мук от режущего контраста правды с её порядком и красотой внутри него и усиливающихся потоков неправды с её хаосом и уродством вне его, приводящего во внешних деяниях к смертям других людей. Не найдя ничего, за что бы он мог зацепится в жизни, он стреляет в себя.
Главный герой находится между двумя крайностями, изображёнными двумя партизанами, пришедшими за ним (Войтик — «трус», Буров — «напролом»), не выбирая не одну из этих крайностей. Сущеня не разу не проявил трусости, но в то же время, он и не берёт в руки оружие, чтобы убивать немцев. В эпизоде с порчей железнодорожных путей, он выступает против этой затеи, выглядя при этом инфантильно и трусливо, но дальнейшие события показывают правильность его действий (подобно мудрой матери Бурова, чувствующей, к чему в результате приведёт уничтожение машины её сыном).
В фильме отчётливо показано действие Божественного Провидения, незримое, но неумолимое. Если Войтик постоянно попадает в ситуации, когда его обнаруживают, что открывает его трусость, то в отношении Сущени Оно до последнего бережёт его (спасая от повешения, от расстрела, от обнаружения в лесу). Сущеня не видит этого, так как занят внутренней войной, но возможно именно Божественное Провидение спасает в итоге для вечности его душу, уничтожая бренное тело.
Есть человек, который привык поступать всегда прямо и честно («но да будет слово ваше: «да, да»; «нет, нет»»), и до определённого момента это комфортно и ему самому и окружающим его людям. Но когда жизненные обстоятельства резко меняются (война), то поведение большинства людей вдруг резко приобретает неожиданные размытые оттенки («туман»), в попытке приспособиться и выжить. И когда главный герой продолжает оставаться и в «войне» тем же самим собой, то он осознаёт свою отторженность от других. Ему не верит никто, даже самый из возможно близких л