Начну с маленьких приятностей нового исторического сериала: камера часто взлетает высоко вверх, как бы умаляя нешуточные страсти, кипящие во Флоренции. А мы успеваем насладиться красотой города: дворцы, скульптуры, картины, выдающиеся лица эпохи. Когда-то это все было живым: блистал белизной мрамор, пахла краска картин, искрились цвета гобеленов. Мы успеваем «вжиться» в эпоху.
Достигнув своих вершин, уходит в прошлое Средневековье, переломная эпоха, жестокий век, но нам представляется возможность увидеть не только привычные по учебникам события и приметы времени, но и шедевры ремесла как часть средневекового быта: не только украшения и оружие, но и простые вещи — мебель, посуда, одежда. Изумительный бархат на распростертой фигуре только что убитого человека вдруг заставляет нас на мгновение забыться и залюбоваться живописными складками раскинутого плаща. Такой «оживший музей». Вещи живут своей жизнью, они красивы, они часто лучше своих творцов, увы!
Жизнь отдельного человека коротка и жестока, утрачиваются нравственные ценности, провозглашаемые с церковных кафедр, их теснит новая система ценностей, центр которой — деньги. Все втянуты в борьбу, даже Рим(!), и мы, незаметно для себя, увлекаемся и начинаем с волнением следить, как, с чьим перевесом все это закончится? Успех сериала начинается тогда, когда зритель забывает, что он уже все знает и начинает сопереживать героям и событиям. Первый успех здесь достается Лоренцо. (Дэниэл Шарман). И — по праву! Да, Лоренцо готов к своей роли главы семьи, но его «искусство революции» ему дорого будет стоить. Все в жизни имеет свою цену, он это понимает, не уклоняется — и этим симпатичен нам.
Есть еще одно достоинство у сериала: создатели фильма, видимо, почувствовали, что нельзя красоту природы и Флоренции принижать привычными уже зрителю жестокостями. И пошли другим путем: есть там такая «битва за квасцы». Но все осталось за кадром: мы увидим лишь серый дым, серые пепелища, смазанные силуэты повешенных
Весь ужас боя и убийств будет впечатан в пустой взгляд Джулиано(Брэдли Джеймс). Лицо: скулы обтянуты, рот дергается, он сам серый… Бой окончен, но что-то давит его вниз. Убивать — тяжело, действо осознается как преступление, герои фильма часто возвращаются к этой теме. Проследите его судьбу: после этого боя Джулиано на время теряет себя, настолько, что даже неискушенная в битвах Симонетта (Матильда Лутц) понимает, что с ним что-то неладно. Человек после войны, переставший верить людям, тонущий в теневой стороне жизни. Как сложно оценить его последние решения! Но они вытекают из его «афганского синдрома».
Человек должен любить и ценить свою и чужую. короткую земную жизнь. Поэтому в сценах казней — страх гибнущих.
Женские персонажи — все — просто прелесть, нет другого слова! Когда мать оплакивает сына — смотреть тяжело, а когда супруг любовницы Лоренцо чуть заметным наклоном головы благодарит Клариче (Сюнневе Карлсен) — это нечто! Не хочу никому портить удовольствие — смотрите.
В начале просмотра в какой-то момент начинаешь думать, что «еще один сладкий эпизод» — и — дальше без меня, делается приторно, но… ситуацию спасают Пацци.
Якобо Пацци (Шон Бин). Зная уже сюжет и начало, невольно испытываешь уважение к актеру: один, он, по крайней мере, должен уравновесить столь многое: молодость, красоту, благородные устремления младшего поколения. Получилось.
Сначала испытываешь недоумение: зачем? он умный человек? он же должен понимать, что молодость его переживет- и переиграет? И не политик он, потому что самая короткая дорога к власти лежала через брак, а он? Что ему надо?
Потом долго смотришь, какими интригами полнится его жизненный путь, и приходишь в уныние от мысли «вот попадется такой на твоем пути…». Он и своих-то не щадит… И весь просмотр ты о нем помнишь! Жить мешает, радоваться жизни мешает! И — не понятен. Раздражительно.
И только в самом конце — вот оно! Пацци — потомок тех, кто слышал(?) Глас Божий.
Он аристократ в истинном, уже забываемом тогда смысле слова. Медичи для него -всего лишь верхушка простонародья, у каждого из них — свое видение мира, и Пацци настаивает на особых правах, активно. Настолько, что теряет свою истинную цель: служить Богу, он замещает ее борьбой за власть, которая должна была бы быть — средством… У него своя трагедия.
«От меня мало что останется…».
В последние, драматичные минуты он и Лоренцо говорят — о душе. Даже неважно, ЧТО говорят. Потому что вдруг приходит мысль о том, что и каждому будет момент, когда придется сказать и твоей душе «Господи, я вернулась..».
Удачный сериал. Местами чуть сладковатый. Но Флоренция все спасает!
9 из 10
Начну с маленьких приятностей нового исторического сериала: камера часто взлетает высоко вверх, как бы умаляя нешуточные страсти, кипящие во Флоренции. А мы успеваем насладиться красотой города: дворцы, скульптуры, картины, выдающиеся лица эпохи. Когда-то это все было живым: блистал белизной мрамор, пахла краска картин, искрились цвета гобеленов. Мы успеваем «вжиться» в эпоху. Достигнув своих вершин, уходит в прошлое Средневековье, переломная эпоха, жестокий век, но нам представляется возможность увидеть не только привычные по учебникам соб