Венера в мехах

Мерзкий, мокрый после дождя городишко, по какому-то недоразумению являющийся столицей Франции. Страдающий базедовой болезнью режиссёр — дебютант уже отчаялся найти актрису на роль Ванды в пьесе по мотивам произведения Захер — Мазоха, и тут появляется ОНА. Определить возрастные рамки тяжело. Уже не девушка, но до пенсии ещё есть пара лет, выпирающие скулы, гренадёрский рост, мушкетёрские ноги, дрябловатые руки и спина заслуженной матроны. Туго затянутое в садистский кожаный кринолин тело опытной женщины. Особь, с порога начинает активн...о придуриваться, выдавая нарочито тупые реплики о сломанных каблуках, и парне, который хотел отыметь её в задницу. Существо выражает заинтересованность в получении роли — навязчиво мельтешит перед глазами режиссёра тестом сдобных грудей, нарочно нагибается, позволяя ему оценить достоинства натруженной попы. Уступая натиску режиссёр соглашается прослушать соискательницу, и вот тут начинается волшебство. Словесный боулинг, изящное жонглирование репликами из пьесы вперемешку с комментариями актрисы и режиссёра. Происходит инверсия ролей, становится непонятно — кто тут режиссёр, а кто актёр. Женщина устраивает режиссёру импровизированный сеанс психоанализа, охотно выдавая достоверную информацию о нём самом и его подруге. По мере развития пьесы становится заметно, что режиссёр вожделеет актрису, но испуганные, готовые выпасть из орбит глаза Амальрика говорят о том, что его пугают размеры партнёрши и её явная склонность к доминированию. Полански забавно высмеивает весь тот мусор которым забиты головы современных западных женщин:равенство полов, сексизм и прочая труха для экзальтированных домохозяек. На протяжении полутора часов продолжается тонкая, фривольная игра, смысл которой подобно бутону раскрывается постепенно. С чем же мы имеем дело в данном случае? Кто эта женщина? И женщина ли она? Венера неотёсанных римских мужланов, или Афродита утончённых греков ? Она легко цитирует «Вакханок» Эсхила, её нарочитый эротизм, желание управлять, навыки опытного манипулятора, как вам такой вариант — Полански показал нам Лилит — первую жену Адама, согласно еврейской традиции считавшую себя равной мужу, и ставшей в итоге матерью демонов. А может быть она — обольстительный суккуб, призванный скрасить тусклые будни замухрышки — режиссёра ? Итог. Прелестная, несмотря на явный душок сатанизма, вещица от Романа Полански. Фильм-загадка для страдающих сплином интеллектуалов. 10 из 10Скрыть

Фильм Романа Полански станет занятным времяпрепровождением для всех, кто любит театр в кино. Действие разворачивается на сцене, участников всего двое. И в этом замкнутом пространстве, конечно, не может обойтись без детективной линии, хотя поначалу мы вовсе ее не ждем. Замечательный интеллектуальный пример постмодернизма в кино: предметом внимания режиссера становится культовый (и хрестоматийный) роман Захер-Мазоха, в свою очередь переложенный на театральные «ноты» бродвейским режиссером, который, в свою очередь вольно изложен Пола...нски (режиссер признает, что сам роман так и не дочитал). Такие вот «одежки без застежек»: рамка фильма (как, кстати в недавнем «Гранд отеле «Будапешт») сначала ведет нас по парижской аллее под аккомпанемент грома и молнии, осторожно открывает двери в театр, услужливо проводит нас в партер и на сцену, чтобы в финале проделать обратный путь и все дверки аккуратно закрыть. И показать здание парижского театра общим планом. Мол, театр театром, а есть еще и жизнь. Задача, которую ставил Полански, — максимально используя возможности современного киноязыка, разыграть натуральное театральное действо (без фантастики и хоррора). И для этого ему нужны всего два «читателя» романа — мужчина и женщина. Два диаметрально противоположных взгляда — утонченно-нервного интеллектуала и вульгарной девицы. Проще говоря, противоборство культуры элитарной и массовой. Также режиссеру нужен добротный сценарий, держащий внимание зрителя, яркие диалоги, музыка и работа с декорациями, которые на протяжении всего фильма не меняются, значит, надо как-то обыгрывать то, что есть. Ему нужна доля иронии — в пестром шарфе вместо меха, в кожаном ошейнике вместо бархотки, в безумных глазах героя Тома. Кстати, последний не просто режиссер. Он, что называется, в первый раз. Это его первая постановка. Не странно ли? Начинающий режиссер, который ведет себя столь требовательно и самоуверенно (но он не знает, какие кнопки на пульте нажать для смены освещения на сцене), и потасканного вида актриса, жующая жвачку, которая знает текст наизусть, разбирается в сценографии и композиции, да еще и цитирует Еврипида… Пьеса, которую Полански взял за основу, действительно хороша. Особенно я это прочувствовала, когда стала пересматривать фильм. И, надо сказать, получила удовольствие! В сюжете сплетается несколько «культурологических» мотивов, и в финале все ружья выстреливают. Прежде всего Греция. Отсылка к Венере-Афродите. Возлюбленный Ванды красавец грек. Греческая колонна в качестве реквизита. Затем пьеса Еврипида «Вакханки», приплетенная зачем-то к пьесе. По сюжету (как рассказывает Тома), царь Пенфей переодевается в женское платье, чтобы подсмотреть культовую женскую мистерию, но оказывается растерзанным собственной матерью и другими вакханками, которые находятся в экстазе и исступлении. Пенфею мстит за пренебрежение Дионис. В интерпретации Тома Дионис — это Венера, женская ипостась божества. Если припомнить, что театр вырос из культа Диониса, мы поймем, что Венера для героя — воплощение драматического искусства. Тома — жертва искусства? Или сам Полански и все зрители суть жертвы непочтительного отношения к тому священному-сакральному, что поначалу может прикинуться юродством-непотребством? Следующее напластование — время Захер-Мазоха. Болезненная утонченность конца 19 века. Жизнь в искусстве (репродукция Тициана «Венера с зеркалом», картины в титрах), а затем уже — современность, с бульварной обложкой романа, обещающей порнографическое содержимое, темами жестокого воспитания детей, сексизма и проч. Тут мы вспомним и знаменитую песню Velvet underground «Venus in furs», ее, кстати, упоминает героиня и «цитирует», доставая шикарные ботфорты. Я думаю, что отчасти мелодию Лу Рида варьирует композитор в начале фильма, создавая гротескно-сатирическое предвкушение. Мне понравились оба актера. Матье Альмарик играет проникновенно, нервно, интеллектуально. А Эммануэль Сенье повезло раскрыться в разных ипостасях. Ванда, Венера, Вакханка, Валькирия — целый спектр на букву «В». Немного недотянул в плане сатиричности (или ужасности) финал, поэтому 9 из 10Скрыть

«И покарал его Господь и отдал его в руки женщины». Кн. Юдифи, 16, гл 7. Роман Полански — величайший, культовый режиссер, сценарист современности о котором нужно говорить либо все, либо ничего. Так уж сложилось, ввиду определенных жизненных обстоятельств, что именно Полански стал для меня одним из наиболее примечательных деятелей в киноискусстве поэтому, рассказывая о нем, я выберу второй вариант для своего дальнейшего повествования. К тому же его новая картина, вышедшая в широкий прокат в 2013-году, располагает именно к такой б...еседе. «Венера в мехах» — последнее, надеюсь, что на данные момент, детище Романа Полански в котором наиболее отчетливо прослеживается яркий почерк, стиль режиссера. Лично для меня этот фильм подводит определенную черту и является неким итогом творчества французско-польского кинематографиста. Тем более, что явные отголоски к предыдущим работам Р. Полански сложно не заметить в киноленте 2013-года. Потрясающая Эммануэль Сенье, она же Мими в фильме 1992-года «Горькая Луна» и Вавилонская блудница из мистического триллера «Девятые врата» в котором, к слову сказать, роль книготорговца отлично исполнил Джонни Депп, вновь очаровывает зрителя в роли Венеры. Нельзя не отметить и жанровую композицию, основу фильма, завязанного на конфликте мужчина — женщина, где слабому полу отдается ведущая, доминирующая роль. И как тут не вспомнить, наверное, наиболее известную киноленту Полански «Ребенок Розмари», где роль обычной, забитой домохозяйки, в итоге ставшей сильной и уверенной матерью, исполнила Миа Фэрроу. «Венера в мехах» — это еще один фильм Романа Полански именно из этой серии, где привычные отношения рушатся, а драматургия завязана на страсти, желании и выборе, о котором, в своем одноименном произведении, писал Леопольд фон Захер — Мазох. Думаю, стоит отметить, что «Венера в мехах» снята по пьесе современного американского драматурга Дэвида Айвза, который, в свою очередь, опирался на роман знаменитого австрийского писателя. Правда, увидеть в фильме привычные сцены из книги зрителю не удастся, но не думаю, что поклонники творчества писателя или режиссера из-за этого сильно расстроятся. Удивительно, но Полански удалось создать совершенно самостоятельное и органичное произведение в котором идея, формулировка Леопольда фон Захер-Мазоха о том, что в отношениях можно быть либо «молотом», либо «наковальней» полностью воплощена в жизнь и единственное о чем здесь стоит говорить, так это об удачной экранизации нашумевшего, в свое время, произведения. Две роли, два главных героя, наблюдать за преобразованиями которых весьма интересно, театральные декорации и драма отношений, доходящая в конце до взрывной и в чем-то мистической кульминации, образ женщины, поставленный во главу угла, движущий сюжет и вызывающий бурю эмоций — все это «Венера в мехах». Органичная, целостная игра актеров, Эммануэль Сенье и Матьё Амальрик как всегда на высоте, достойна похвал, а театрализованное представление, приглушенный свет, чистота эмоций и звучания, заслуга композитора А. Деплы и оператора Павла Эдельмана, стоит дорогого в современном мире киноиндустрии. Именно таким получился очередной фильм у Романа Полански, заинтересовавший и привлекший внимание мировой общественности и деятелей культуры. Основной конкурс Канского кинофестиваля, премия «Сезар» за лучший сценарий и режиссерскую работу — почетные награды, как мне кажется, для весьма достойного произведения.Скрыть

Париж, Париж, Париж… Уже не город-мечта для влюбленных идиотов, но и не маргинальная клоака, напоминающая вход в пустоту через прямую кишку. Непривычно бесконечно льющий словно из ведра дождь, заливающий все вокруг и превращающий даже самую безыскусную поэзию в скучный депрессивный быт. Ни просвета, ни привета — театр, выброшенный за пределы всех престижных парижских округов, пуст и ничтожен, как и его главный, все еще начинающий и перспективный на пятом десятке лет режиссер Тома, которому скучно и одиноко… Ее едва ли можно было на...звать прекрасной и нежной. Увы, этот потрепанный жизнью вульгарный бутончик с именем Ванда и нарядом отпетой садомазохистки(все выигрышные места облачены в стильный латекс и изящно подчеркнуты) не претендовал на звание самой красивой женщины в мире, но в ней что-то было притягательное, гипнотизирущее, обольщающее, чарующее и одурманивающее. Ангел со стервозным характером, сошедший не с небес, но с грешной земли. Дива с кошачьими повадками распутной девки. Муза, во имя которой Тома, готов за бесценок продать свое белое тело, а за еще меньшую цену — и черную душу. Венера, в которой нет ничего божественного, но еще больше — человеческого. Женщина-демон, которой хочется поддаться, раствориться в терпком аромате ее кожи, утонуть в безбрежном океане ее волос, стать подле Нее, но не с ней на равных. Актриса, для которой весь мир — ее театр, а театр — сама жизнь. Она тебя подавит, унизит и утолит твою жажду, но все равно губы будут сухими, а тело нещадно стонущим и саднящим. Роман скандального австрийского писателя XIX Леопольда Фон Захер Мазоха «Венера в мехах», впервые в мировой литературе беззастенчиво рассказавший о том, что садизм — это хорошо, а мазохизм намного лучше, особенно если над твоим бренным телом измывается красивая дама, знавал немало вариаций и интерпретаций в мировом кинематографе: от дореволюционной зарисовки 1915 года до хардкора от графоманствующего кинематографиста Хесуса Франко 1969 года. Однако в 2013 году, в рамках очередного Каннского кинофестиваля Роман Полански представил собственную и, пожалуй, самую нестандартную интерпретацию уже давно ставшего архетипичным сюжета Захер Мазоха. Третья по счету в карьере Полански картина, сконструированная по принципам театрализованного представления после жесткой «Смерти и Девы» и сатирической «Резни», «Венера в мехах», как ни одно предыдущее творение режиссера полно кинематографических аллюзий, искусно завуалированных и замаскированных, так и откровенно биографических деталей, невольно придающих «Венере…» исповедальные, но нисколько не покаянные интонации. Эдакий напряженный сгусток режиссерского мастерства и драматического актерствования, «Венера в мехах» не ребус, но приятный глазу и слуху перформанс, сотканный из множества мелких, но важных для понимания деталей, фильм-настроение и фильм-философия Сыгранный Матье Амальриком режиссер Тома сильно похож как внешне, так и внутренне на самого Романа Полански — Enfant terrible всего послевоенного мирового кино, деконструктора старых жанров и привычных тем, нервического типа, изгнанного из США и обретшего свой приют в Европе. Тома — это сам режиссер в молодости, в миг своих изысканий, в моменты неизбежного кризиса, режиссер, вынужденно живущий миром театра и кино, а не реальным. Потому в картине и легко проглядывают темы и мотивы предыдущих картин режиссера, ведь Тома и подобен Трелковскому, на сей раз оказавшемуся в мире искусства ни своим, но и не чужим, а Ванда есть не более чем квинтэссенцией всех предыдущих образов, воплощенных Эммануэль Сенье в «Горькой луне»(тема одержимости плотью и духом в «Венере в мехах» разыграна в ключе гротеска и фарса) и «Девятых вратах»(истинная сущность Ванды так и остается невыясненной, однако есть в ней нечто дьяволическое, потустороннее). Полански с определенной доли иронии воспевает свою Музу, которой уготована для него роль демиурга и воскресителя из Голгофы творческого тупика. Однако на первый взгляд затейливый и игривый гимн женщине в противовес слабому мужчине(нотки пряного БДСМ есть лишь для галочки) превращается постепенно и в гимн искусству, театру, гимн изобретательному вымыслу и стертым границам реальности с наличием весьма прозрачного конфликта между полом слабым и сильным. Только вот в «Венере в мехах» нет привычного восхваления феминизма, равенства и всеобщего благолепия харрасмента. Есть лишь изощренная ирония над стереотипами современного сознания что мужчин, что женщин, которые забывают, что Венера это не только корень в длинном перечне заболеваний, что это имя существительное, а не прилагательное и не нарицательное. Реальные персонажи подменяются вымышленными, подмостки захудалого театра становятся самой жизнью со всеми красками, материями, плотью и кровью, и нет уже ни режиссера, ни актрисы — проникновение в мир вымышленный, желанный и долгожданный удалось. Конфликт сглажен, но побеждает не Он, а Она. Женщина, которая все равно остается главнее любого мужчины. Женщина из влажных снов и галлюциногенных мечтаний, поддавшись которым можно не только все потерять, но и многое получить. Хотя бы на минуту или секунду. А она исчезнет, как и положено всем мифическим существам, но после этого жизнь твоя уже никогда не будет прежней.Скрыть

Что сказать, давно я так не смеялся. Любите ли вы театр? Даже если нет, все равно посмотрите этот фильм. А уж если любите, то вы просто обязаны это сделать! Тема, которую избрал маститый режиссер, внешне выглядит, как бы это сказать, скользкой. Легко скатиться в скулосводящий фрейдизм, а того хуже, просто пошлость. Но вместо этого месье Полански потчует нас камерным, ироническим и уморительно смешным зрелищем. На дворе у нас, как известно, двадцать первый век и постмодернизм, и поэтому занудное классическое повествование Захе...р-Мазоха преломляется сразу через две призмы авторского видения — маленького затюканного режиссера, постановщика пьесы, а впоследствии — и явившейся на просмотр вульгарной и развязной актрисы по имени Ванда Журден. Да, ХУДОЖНИК ТАК ВИДИТ! Вместе они творят новое, не побоюсь этого слова, авангардное прочтение классической пьесы! Декорации так себе — изрядно обшарпанная сцена, забытый с прошлого спектакля огромный возвышающийся фаллический кактус (он, разумеется, символизирует, а как вы думали!) и даже меха условно исполняет вязаный шарфик «мейд ин олимп» — но какое это имеет значение для увлеченных творческих людей?! Очень скоро диалоги пьесы начинают сливаться с диалогами главных героев, по едкости живо напоминая фильмы Вуди Аллена. Игра актеров великолепна, а эти маленькие детали вроде «полета валькирий» на мобиле режиссера… Полански может в сатиру, господа! Ванда решительно берет в свои руки творческий процесс, а заодно и режиссера, легко трансформируясь из побитой жизнью средненькой актрисы в богиню, жрицу, доминатрикс — и обратно. Финальная сцена заслуживает отдельных продолжительных аплодисментов — вот оно, высокое искусство театра, катарсис, занавес, ЗАНАВЕС!.. -- Великолепный камерный сатирический бенефис. Браво!Скрыть

Как торжественно вокруг! Какая музыка ночи… (с) Леопольд фон Захер-Мазох, «Венера в мехах» Режиссер и актриса играют во взрослые психологические игры в омуте театральных декораций и проникновенного понимания пьесы. Только один зал театра, только два действующих лица. И сквозь призму Романа Полански. Я люблю театр. Я очень люблю театр. Если бы у меня была вторая жизнь, я бы полностью посвятила ее актерскому мастерству и театральным закулисьям. Поэтому для меня «Венера» — легкое касание прекрасного, оставляющее часть себя внутр...и, музыка ночи, которая звучит до сих пор. Что? А кто не безумен? Вдохновленный вдохновляет. Матьё Амальрик и Эмманюэль Сенье играют будто живут: они динамичны, воздушны и свободны. Я не могла оторваться от них. Практически полное отсутствие закадровой музыки нагнетает и заполняет игрой между героями все пространство. В зале театра не осталось ни одного места, не погруженного в их атмосферу и состояние. Все места проданы. Золотисто-коричневый повсюду — буквально все подсвеченные предметы и декорации содержат в себе этот оттенок — теплый, мягкий, обволакивающий, говорящий, что все хорошо и спокойно; чтобы потом взорвать экран синим, леденящим тело и ум, заставляющим замереть и задержать дыхание. Цвет сопровождает искусную игру актеров и ведет зрителя сквозь сюжет, мягко держа его за руку. Лента держит все полтора часа и не отпускает до следующего утра. Мой вердикт: must see творческим и театралам, а так же любителям арт-хауса и утонченных трагикомедий.Скрыть