Видеодром

1980-е — самое замечательное время… Именно в это десятилетие снималось много неординарных и шедевральных фильмов. Сексуальная революция вперемешку с волной панка 1970-х годов, в 1980-е дала мощный сплав особой культуры, отразившейся в одежде, музыке, живописи и кинематографе. Зритель желал смотреть оригинальное кино, а именитые режиссёры отвечали его потребностям. Для меня фильмы, снятые в этот период обладают особой энергетикой, маня к себе снова и снова. С творчеством Дэвида Кроненберга я знаком давно. Думаю, что многие помнят ег...о фантастический фильм ужасов «Муха» (1986), который раньше очень часто показывали по телеку. Мда…были времена… Сейчас по телевизору показывают только тупые русские «мыльные оперы» и криминальные хроники, вперемешку с «кривыми зеркалами». Кроненберг известен в американском кинематографе, как мастер ужаса. Однако, он снимал не просто ужасы, а ужасы тела. Раньше режиссёр уделял большое внимание мутациям человеческого тела. Он снял кучу знаковых и уникальных фильмов. «Видеодром» 1983 года не очень известен в широких кругах зрителей, как, например, «Муха». Но для своего времени это было этапное кино. Здесь режиссёр показал истинное лицо тогдашнего американского телевидения, которое прогнило насквозь. Нам показаны люди, готовые ради денег открыто показывать по «ящику» порнографию, пытки и, даже, убийства. Вот она, старая и недобрая погоня за долларом! Уж кто-кто, а американцы в этом деле намного преуспели. Кроме этого, фильм поднимает проблему правительственных экспериментов над людьми. Одна из организаций разработала, своего рода, «информационное оружие» — особый сигнал «Видеодром». Он тайно транслируется по «пиратским» каналам. Это видео вызывает у человека галлюцинации и, впоследствии, подчиняет себе. Человек превращается в машину для убийства… Шикарные спецэффекты, поразительная музыка в стиле органа и замечательная игра Джеймса Вудса и рок-дивы Деборы Харри. До просмотра этого фильма, я считал лучшими у Вудса роли в лентах «Однажды в Америке» и «Бестселлер». После «Видеодрома», Вудс, в моих глазах, ещё больше возвысился как актёр. Впечатляющий драматизм! Конечно, охать и ахать могу бесконечно, поэтому в завершении отмечу, что в данном кино есть всё: насилие, секс, предательство и ужас. Таким образом, «Видеодром» — весьма шокирующий фантастический фильм ужасов. Не могу поставить ему меньше 10 баллов. Все сцены отлично выточены. Правда, слабонервным лучше не смотреть! Здесь присутствуют отдельные моменты, от которых «крыша» может поехать. Психика, как известно, у каждого разная. 10 из 10Скрыть

Попытка дать оценку явления видеоиндустрии её собственными средствами, также парадоксальна как и деятельность профессора О`Бливиона. Оценивая деструктивные веяния медиа — тот уже сам является продуктом видоволн. Кстати его пространные рассуждения о безличном общении и теле-псевдонимах сейчас и впрямь выглядят неким пророчеством. Что до главного героя — это распространённый персонаж некого нуара, его производные можно увидеть в протагонистах: «8 миллиметров», «Особо опасен», «Острова проклятых». Некий предприимчивый авантюрист, кот...орый под внешним влиянием утрачивает своё я и становится лёгкой добычей для чужих идей. Производство медиа продукции он препоручает пирату телевизионщику и, что интересно, совершённое убийство герой может воспринять только через камеру первого. Примерно также современный человек оценивает свою жизнь, сравнивая её с продуктом этих самых телевизионщиков. Идею про технику, продолжение человека, а в последствии человека — принадлежности техники, можно увидеть в «Матрице» и «Метрополисе», она так же стара как и мысль об оружии — естественном продолжении руки. Здесь всё это приобретает буквальное значение, пытаясь действовать на восприятие образами безсонательного. Но тут автор опять опровергает себя, ведь показывая опасное влияние чужих идей, он делает с нами то же что и со своим героем, превратившимся в манкурта. Сегодня это творение выглядит пророческим, хотя медиа контент влияет на умы людей в не зависимости от источника распространения. Интересно как через 30 лет будет смотреться фильм «Она» Спайка Джонса — такой же визионерский срез действительности?Скрыть

Психические заболевания тоже следят за модой. Если раньше с людьми общались демоны, духи, боги, ангелы, то теперь пациенты психиатрических клиник все чаще жалуются на неизвестное излучение, чипы, вмонтированные в мозг, лучи инопланетян и прочие технические новинки в стиле сай-фай. Если даже синдром «шоу Трумана», когда пациент думает, что является героем подобной передачи. Кроненберг в «Видеодроме» успел связать своё безумие с короткой эпохой VHS, предсказав все блокбастеры будущего, повествующие о слиянии человека и машины. Эта тепла...я, ламповая, философская страшилка вышла очень яркой. Спецэффекты в фильме не уступают, а местами и превосходят по реалистичности современные компьютерные технологии. Режиссер берется за очень сложную, страшную, табуированную тему. Он пытается изучить природу очень специфического удовольствия. Почему приятно смотреть на чужие мучения? Почему нам нравится жестокость в кино? Что лучше жестокость на экране или жестокость в жизни? Связаны ли они? И самое главное… что если вы вдруг узнаете, что все эти люди умирают на экране по-настоящему? Телевидение — первый шаг к созданию всемирной информационной матрицы, которая уже сейчас полноценно управляет обществом. Канадскому самородку Кроненбергу удалось разглядеть это явление в самом начале, предсказать вектор развития, написать об этом жуткую историю. За внешним корпусом триллера в фильме можно легко разглядеть стройную философскую теорию, которая тем более очевидна из двадцать первого века. Продюсер порноканала заразился загадочным медиавирусом после просмотра кассеты с одним особо жестоким шоу. Кроненберг смешивает реальность и галлюцинации пугающим образом, зритель оказывается захвачен этим бредом, не в силах отделить одну линию повествования от другой. Постепенно ничего логичного на экране не остается, мы видим лишь живописное безумие. Резкие переходы по ту сторону экрана не дают возможности различить кто зритель, а кто герой шоу. Жестокость, выпущенная на волю для потехи, для услаждения любителей подобных развлечений сжирает своего создателя без остатка. Это очень хорошее кино. Я остался под впечатлением. Всем рекомендую.Скрыть

Говоря о «Видеодроме» Дэвида Кроненберга, до гнусной боли, до вязкой чрезвычайности легко сделать из канадского любителя потискать публику плотью и за плоть, к которой он, впрочем, всегда был объективно неравнодушен, очередного пророка, Мессию, предрекшего катаклизмы телевизионного зомбирования вкупе с анально-диэнцефалонным зондированием человеческого сознания. То есть все те прелести пропагандистской порнографии, что сейчас можно с успехом лицезреть почти повсеместно, кроме, пожалуй, не охваченных чумой телевидения и интернета стран... третьего и четвёртого мира, да и то не факт. Бесспорно, «Видеодром», как и вышедшая в пору расцвета поколения Х «Экзистенция», являющаяся его утробным плодом, считывается безо всяких дополнительных усилий как эдакий фантастический мираж о том как телевидение поглощает человека, превращая его в нечто противоестественное, точнее даже переизвращая и перекраивая по своему образу и подобию. Растворяя то что ранее было мыслящим объектом в пустой, технологизированный субъект, эдакую флешку на двух ножках, рожденную в ту пору когда компьютеры ещё были размером с пентхаус. Наиболее видимая на скупой в своем киноизьяснении поверхности фильма драматургическая коллизия «ТВ и ты» ныне трансформировалась в твиты, симуляция бытия в соцсетях подменила и подмяла под себя всех и каждого, а некогда запретный плод снаффа легко найти в куче маргинальных сообществ, попутно устроив себе большую жратву из псевдофилософских пабликов и котэ со статусами. Телевидение умерло быстрее, чем даже мог предположить Кроненберг, играя в «Видеодроме» в неочевидные забавные игры с реальностью и инаковостью. С того самого момента, когда фильм начинает проваливаться в изощренную галлюцинаторную горячку, Кроненберг во всю свою мощь разыгрывает, не размениваясь на мелочи, истинное торжество плоти, зловещий эсхатологический пир тотального бессознательного. Макс Ренн, рыщущий с жадной увлеченностью в поисках собственного наслаждения, дабы потом, обретя искомое, подсадить на эту иглу недремлющего порока новых адептов, волей «Видеодрома» становится не более чем смердящей от своей же внутренней пафни вагиной. Теперь уже не Ренн совокупляет в групповых сочетаниях окружающую его действительность; сама «новая реальность», вторгнувшаяся с иррациональным и хаотичным сущностным своим воплощением в «Видеодроме», сношает человека, лишая его права на любой выбор, даже на шаг вправо и влево, только горизонтально, только хардкор! И снова, как ранее в «Бешеной» или в «Судорогах», сексуальность по Кроненбергу приобретает опасный шарм гнилостной чувственности, подавленной и высвобожденной девиантности. От Ренна до Балларда в сущности оказывается не так уж и далеко, но если первый из-за своей пресыщенности был наказан вполне в духе доброго доктора Йозефа Менгеле, то второй, рефлексируя, начал искать искомую щель чуть выше бедра, но в основе всей этой дихотомии кроненбергской галереи героев (минуя типажи врачей и учёных с их тягой к высшим знаниям и комплексом Бога) не технократический прогресс, регрессирующий понятие homo sapiens, губительный, но в контексте творчества режиссера несколько упрощающий и укрощающий истинную суть, но трансгрессия и депривация, деградация и уничтожение личности. Впрочем, в «Видеодроме» вовсю колыбель раскачивает дедушка Фрейд, и фильм в духе душеспасительного психоанализа оказывается по сути набором самых явных и характерных комплексов из целой их громадной коллекции, сделанной Кроненбергом в картине по принципу аппликации. Ренн — типичнейший эгоист, эгоцентрик и вообще страдающий полной сексуальной неудовлетворенностью человек, алкающий волглой пенетрации в самодовольных конвульсиях, в сладострастных оргазмических копуляциях, в отталкивающе-мокрых куннилингусах самец, который по иронии судьбы и очень черноюморной авторской прихоти сменит ориентацию, но при этом парадоксально оставшись мужчиной (Кроненберг кастрирует Ренна скорее на уровне ментальном, физиологически же сотворив из него нечто гермафродитическое). Никки — суть рифма открытой сексуальной жестокости, не приемля мягкого и нежного, она отвергает первородность любви в угоду животной первобытности, атавистической дерзости, её роль активна, а не пассивна, сверху, но не снизу, больно, до крови, до синяков, секс и есть боль, и в итоге «Видеодром», откликаясь на её преднамеренный маньеризм сексуального поведения, делает её своей сакральной жертвой. Умирать, так с оргазмом. Обливион, человек-метафора забвения, эскапизма, homo technologis, наоборот лишен всякой идентификации и индивидуальности в контексте Фрейда. Он по сути альтер эго самого режиссёра, являющегося демиургом нового мира и новой плоти. Приоткрывая окно этой потусторонней, выжженной от любой, даже мимикрующей моральности, реальности Кроненберга, зритель попадает в свой собственный Видеодром, населенный страхами, воспоминаниями, желаниями, эмоциями — и лишь тут он свободен полностью в своей воле творить все что, как, когда и с кем вздумается. Фактически это эдакий хостел в духе шизополиса, в мире современном обретший плоть множества садистских видео, выставленных на всеобщее обозрение.Скрыть

Говоря о «Видеодроме» Дэвида Кроненберга, до гнусной боли, до вязкой чрезвычайности легко сделать из канадского любителя потискать публику плотью и за плоть, к которой он, впрочем, всегда был объективно неравнодушен, очередного пророка, Мессию, предрекшего катаклизмы телевизионного зомбирования вкупе с анально-диэнцефалонным зондированием человеческого сознания. То есть все те прелести пропагандистской порнографии, что сейчас можно с успехом лицезреть почти повсеместно, кроме, пожалуй, не охваченных чумой телевидения и интернета стран... третьего и четвёртого мира, да и то не факт. Бесспорно, «Видеодром», как и вышедшая в пору расцвета поколения Х «Экзистенция», являющаяся его утробным плодом, считывается безо всяких дополнительных усилий как эдакий фантастический мираж о том как телевидение поглощает человека, превращая его в нечто противоестественное, точнее даже переизвращая и перекраивая по своему образу и подобию. Растворяя то что ранее было мыслящим объектом в пустой, технологизированный субъект, эдакую флешку на двух ножках, рожденную в ту пору когда компьютеры ещё были размером с пентхаус. Наиболее видимая на скупой в своем киноизьяснении поверхности фильма драматургическая коллизия «ТВ и ты» ныне трансформировалась в твиты, симуляция бытия в соцсетях подменила и подмяла под себя всех и каждого, а некогда запретный плод снаффа легко найти в куче маргинальных сообществ, попутно устроив себе большую жратву из псевдофилософских пабликов и котэ со статусами. Телевидение умерло быстрее, чем даже мог предположить Кроненберг, играя в «Видеодроме» в неочевидные забавные игры с реальностью и инаковостью. С того самого момента, когда фильм начинает проваливаться в изощренную галлюцинаторную горячку, Кроненберг во всю свою мощь разыгрывает, не размениваясь на мелочи, истинное торжество плоти, зловещий эсхатологический пир тотального бессознательного. Макс Ренн, рыщущий с жадной увлеченностью в поисках собственного наслаждения, дабы потом, обретя искомое, подсадить на эту иглу недремлющего порока новых адептов, волей «Видеодрома» становится не более чем смердящей от своей же внутренней пафни вагиной. Теперь уже не Ренн совокупляет в групповых сочетаниях окружающую его действительность; сама «новая реальность», вторгнувшаяся с иррациональным и хаотичным сущностным своим воплощением в «Видеодроме», сношает человека, лишая его права на любой выбор, даже на шаг вправо и влево, только горизонтально, только хардкор! И снова, как ранее в «Бешеной» или в «Судорогах», сексуальность по Кроненбергу приобретает опасный шарм гнилостной чувственности, подавленной и высвобожденной девиантности. От Ренна до Балларда в сущности оказывается не так уж и далеко, но если первый из-за своей пресыщенности был наказан вполне в духе доброго доктора Йозефа Менгеле, то второй, рефлексируя, начал искать искомую щель чуть выше бедра, но в основе всей этой дихотомии кроненбергской галереи героев (минуя типажи врачей и учёных с их тягой к высшим знаниям и комплексом Бога) не технократический прогресс, регрессирующий понятие homo sapiens, губительный, но в контексте творчества режиссера несколько упрощающий и укрощающий истинную суть, но трансгрессия и депривация, деградация и уничтожение личности. Впрочем, в «Видеодроме» вовсю колыбель раскачивает дедушка Фрейд, и фильм в духе душеспасительного психоанализа оказывается по сути набором самых явных и характерных комплексов из целой их громадной коллекции, сделанной Кроненбергом в картине по принципу аппликации. Ренн — типичнейший эгоист, эгоцентрик и вообще страдающий полной сексуальной неудовлетворенностью человек, алкающий волглой пенетрации в самодовольных конвульсиях, в сладострастных оргазмических копуляциях, в отталкивающе-мокрых куннилингусах самец, который по иронии судьбы и очень черноюморной авторской прихоти сменит ориентацию, но при этом парадоксально оставшись мужчиной (Кроненберг кастрирует Ренна скорее на уровне ментальном, физиологически же сотворив из него нечто гермафродитическое). Никки — суть рифма открытой сексуальной жестокости, не приемля мягкого и нежного, она отвергает первородность любви в угоду животной первобытности, атавистической дерзости, её роль активна, а не пассивна, сверху, но не снизу, больно, до крови, до синяков, секс и есть боль, и в итоге «Видеодром», откликаясь на её преднамеренный маньеризм сексуального поведения, делает её своей сакральной жертвой. Умирать, так с оргазмом. Обливион, человек-метафора забвения, эскапизма, homo technologis, наоборот лишен всякой идентификации и индивидуальности в контексте Фрейда. Он по сути альтер эго самого режиссёра, являющегося демиургом нового мира и новой плоти. Приоткрывая окно этой потусторонней, выжженной от любой, даже мимикрующей моральности, реальности Кроненберга, зритель попадает в свой собственный Видеодром, населенный страхами, воспоминаниями, желаниями, эмоциями — и лишь тут он свободен полностью в своей воле творить все что, как, когда и с кем вздумается. Фактически это эдакий хостел в духе шизополиса, в мире современном обретший плоть множества садистских видео, выставленных на всеобщее обозрение.Скрыть

Крайне любопытно сейчас смотреть старые фильмы, размышляющие о будущем. «Видеодром» — как раз один из таких. 1983 год, почти нет компьютеров, никакого интернета, соцсетей, даже мобильной связи… Только телевидение и громоздкий ящик видеомагнитофона. Уже целое поколение выросло, которое этого не помнит. И вот на этом материале Кроненберг, которого мы все любим за необузданную фантазию, размышляет о таких вещах, как насилие, масскультура, контроль сознания и так далее. Что получается? Правильно — шизанутый ужастик! Я не пожалел по...траченного времени, кино канешна специфическое, но хорошее, с настроением, с атмосферой. Неторопливое нагнетание, размывание реальности, музыка Говарда Шора, щекотливые темы — заходит на одном дыхании. Ну и знакомые по 80-м физиономии — Вудс в самом соку, плюс обворожительная Дэбби Хэрри. Милое, ностальгическое как видеомагнитофон «Электроника ВМ-12», кино на вечер. Для дома, для семьи.Скрыть