Эмиграция — это социальная смерть. Это смерть, за которой ожидается (но не всегда следует) прекрасная новая жизнь с новыми обстоятельствами, людьми, мыслями. Герои картины, распродав все свое скромное имущество, оказываются в некоем практически онтологическом промежуточном состоянии, бардо, когда обратный путь на родину отрезан, а безопасная дорога вперед не спешит вырисовываться. Время и пространство приняли парадоксальную конфигурацию, оставив героев наедине с собственной неудовлетворенностью, страхами и противоречиями.
Главный герой отчаянно хочет уехать, почти что сбежать. Он боится будущего, которое грозит обернуться бедностью, ответственностью и столкновением с собственной заурядностью. Он испытывает скуку, потому что размеренная действительность идет вразрез с его левыми взглядами. Но главная проблема состоит в том, что герою нечего противопоставить миру в ответ. Сюжет картины демонстрирует весьма ограниченную применимость фразы, озвученной в самом начале фильма: «Высказывание слова — это само по себе действие». На поверку идеи и слова сами по себе слишком часто обращаются в ничто, и это очевидно в герметичной ситуации ожидания, исключенной из каких бы то ни было потоков. Так и не показанного зрителю Макса можно воспринимать как внешнюю по отношению к человеку силу, без импульса которой человек остается в прежнем бездеятельном состоянии. А Африка для героев — это тот самый коммунизм, где «все будет в кайф» и «надо только подождать».
Фактически режиссер рисует психологический портрет целого поколения политизированной молодежи. Запутавшиеся в себе, дети Мая 68-го так и не смогли примирить себя с окружающей действительностью. Утопические грезы и споры о кино и политике ушли с юностью, опрокинув этих людей во взрослый и скучный мир, полноценно встроиться в который им так и не удалось. Пламенные речи и требования невозможного остались в прошлом, но обнажили собственный фундамент, завязанный на присущих человеку слабостях. А теперь понимать, судить, реагировать — это уже дело следующих поколений.
Эмиграция — это социальная смерть. Это смерть, за которой ожидается (но не всегда следует) прекрасная новая жизнь с новыми обстоятельствами, людьми, мыслями. Герои картины, распродав все свое скромное имущество, оказываются в некоем практически онтологическом промежуточном состоянии, бардо, когда обратный путь на родину отрезан, а безопасная дорога вперед не спешит вырисовываться. Время и пространство приняли парадоксальную конфигурацию, оставив героев наедине с собственной неудовлетворенностью, страхами и противоречиями. Главный герой отчая