Родился в Ташкенте, потом переехал из Ленинграда в Москву, куда вернулся из Одессы, где отмечал, что родился. А именно - второго апреля. А первого-то в Одессе праздник юмора. Я в это время всегда там. И вот вернулся, а из издательства звонят, что для книжки нужна биография. В смысле, авто. А у меня как раз есть. Я ее как раз два года назад зачитал в Одессе. За два года ничего в биографии не изменилось. Только зуб вырвал. Ну вот, биография. Дважды двадцать пять. Десять пятилеток. Восемнадцать тыщ двести шестьдесят три дня. С учетом високосных. Часы считать уже совсем глупо. Поэтому сосчитал - 437 712 часов плюс двадцать минут. Уже двадцать одна. Итоги большого пути. Теперь подробно. Родился в Ташкенте. Потом из Ленинграда переехал в Москву. Откуда раз в год летал в Одессу, чтобы отметить. Вот, собственно. Теперь еще подробнее. Родился в апреле, сочинил слово "Одобрям-с" и опять оказался в апреле. В промежутках переезжал, менял и ремонтировал. Родился, переехал, женился, отремонтировал, развелся, поменял, отремонтировал, женился. И теперь, похоже, буду ремонтировать уже до переезда на окончательную квартиру, которую не поменять. Теперь совсем подробно. Родился в апреле, потом не помню, потом апрель в Одессе. Потом зима, потом не помню, потом - апрель в Одессе, но мне уже тридцать. Все мои праздники почему-то в Одессе, почему-то с нулем на конце. Двадцать лет назад та одесситочка была с такими бедрами, что казалась умной. Мама простила мне мое тридцатилетие в Одессе года через три. Папа еще был. Печени еще не было. Хотя уже открыл всемирный закон - число органов в организме с возрастом возрастает. Сейчас тело ими просто набито битком. Потом, помню, простудился, потом апрель, а мне сорок - но не в Одессе. Значит, сорока не было. Потом вроде сценарий, потом вроде книжка, потом вроде Райкин. Потом вроде институт. Или нет, потом премия. В смысле, "Золотой теленок". Или нет, "Золотой Остап". Не помню. Но потом, точно, банкет. Банкет помню хорошо, после банкета плохо. Но печень, помню, уже была. Потом зима, потомне помню, потом в Одессе опять оказались одесситки. У нас была любовь втроем - она, я и печень. Как Маяковский и Брики. Утром она ушла к другому, кажется к мужу. Мы с печенью несли ее чемодан. Потом не помню, потом не хочу даже вспоминать, потом опять апрель, опять раз в год Одесса. Жена, как всегда, не мешает, дочь еще не доросла, сын уже далеко. Печень ушла к другому. Таков итог. А в перспективе - зима, о чем помню с каждым днем все подробнее. Но все-таки это еще потом... А пока - на прежнем месте. Между прошлым и будущим. Где и встречаемся. Искренне ваш, Михаил Мишин.
