Два лика января. Все комментарии

Был такой римский бог с двойным лицом, с одной стороны молодым, с другой — старым. От него происходит слово «январь», первый месяц года… Молодой лик января начинает год, а старый лик — закрывает, но при этом они оба едины и неразлучны… В самом начале фильма белые одежды главных героев просто ослепляют на фоне белоснежного Парфенона. И это всё слишком похоже на сказку: прекрасная пара Честер МакФарланд и его жена Колетта в белоснежных одеждах путешествуют по Греции и осматривают Парфенон… о чём еще можно мечтать?! Все выглядит настолько ...идеальным и безоблачным, что поневоле закрадываются дурные предчувствия, и в душе зрителя очень быстро созревает вопрос — что кроется за этой сияющей сказкой? «За чей счет этот банкет?» Ведь любому мало-мальски мыслящему человеку понятно, что подобная поездка, да ещё с личным гидом (Райдалом) — удовольствие мягко говоря не из дешевых. И зритель оказывается прав: постепенно выясняется, что сияющий Честер МакФарланд — заурядный мошенник. Хотя может и незаурядный… но что это меняет? Его заработок незаконен, его преследует частный сыщик. При разборках он случайно (в самом деле случайно!) убивает этого сыщика (хотя в ситуациях такого рода случайности всегда закономерны). И пошло-поехало… надо бежать, менять документы, прятаться от полиции, которая объявила розыск, и всё такое… Сияющая сказка очень быстро тускнеет, белые цвета сменяются серыми и пыльными… Но этот детектив всего лишь фон, на котором заостряется любовный треугольник — гид Райдал по какому-то роковому стечению обстоятельств постоянно пересекается с супружеской парой и при всем желании не может от них отстать, влюбляясь в чужую жену. Им тяжело вместе — всем троим — но они не могут друг без друга — все трое… Ну ладно Колетта с красивым молодым Райдалом — тут все понятно. Но и стареющий Честер МакФарланд почему-то не может расстаться с этим молодым человеком на его пути, при всей своей к нему ненависти. Почему? Да потому что они одинаковы по своей сути, по своему нутру — оба мошенники, оба это знают, и жить по-другому оба не могут. Вместе они составляют двуликого Януса, являя два лика января… Женщина, полюбившая двуликого Януса, обречена… Её печальный конец в той или иной форме неизбежен, и она гибнет. Её смерть снова нелепа и как бы случайна, но в таких делах любая случайность — закономерность… Смерть героини происходит в другом культовом и символическом для западного мира месте — в Кносском дворце острова Крит — знаменитом Лабиринте (том самом, в котором когда-то обитал кровожадный Минотавр). Причем Кносской дворец, известный многим своими светлыми фасадными фото с красными колоннами, показан здесь изнутри настолько неузнаваемым, что не сразу и поймёшь, что это ужасное, мрачное место и есть тот самый знаменитый Кносский дворец. Его запутанные ходы и бесконечные коридоры становятся символом бессмысленности беспутной жизни без любви. Женщина ушла, и двоим мужчинам остается только любить друг друга — ведь как известно от ненависти до любви один шаг. Только не подумайте плохого: Честер МакФарланд и Райдал любят друг друга как отец и сын… ведь Райдал с самого начала был в недоумении от того, что муж его возлюбленной напомнил ему его собственного отца, с которым когда-то так и не сложились отношения.Скрыть

Постнуар и неонуар на первый взгляд являются аверсом и реверсом одной и той же жанровой монеты. Но если приглядеться повнимательнее к той семантической паутинке, сплетенной пауками кинематографического ревизионизма или просто — визионизма(смотря кто именно подступал к жанру), то станет ясно, что постнуар, рожденный в период расцвета грайндхауса и первого цветения постмодерна в искусстве, предлагает лишь соблюдение всех жанровых содержательных парадигм классического нуара, пожертвовав при этом привычной томной и темной формой, подчас даже прибег...ая к ироническим или издевательским ноткам, тогда как неонуар, сформировавшийся полнокровно лишь недавно, стремится и вовсе пересоздать жанр, чтя форму, но избегая тривиального содержания. Режиссерский дебют небезызвестного американского сценариста иранского происхождения Хуссейна Амини, экранизация одноименного романа Патриции Хайсмит(впрочем, не одного, а нескольких сразу), фильм «Два лика января» 2014 года представляет из себя концентрированный в своей изощренной стилизации постнуар со всеми очевидными оговорками на избранный жанр и те многочисленные темы, столь сочно затронутые литературной матерью и любовницей рокового обольстителя мистера Тома Рипли. Очерченный и автором, и режиссером круг тем в сюжете включает в себя перипетии и любовного треугольника(здесь как по нотам будет разыгран пряный эротический триллер), межсоциальные отношения между людьми очень разного круга(триллер станет прямым социальным высказыванием о тлетворности мнимого неравенства, ибо Эрос с Танатосом уравняют всех — в конце концов, дело ведь происходит на их родине), возвращение к истокам и поиск себя, противопоставление «молодой крови», отвергающей собственное Я, старой гвардии, жившей до определенного времени зажато, вне внешнего пространства — в структуру предельно ностальгической по настроению картины, рифмующей Клемана с Мингеллой и Поллаком, которым, собственно, фильм и посвящен и которые стали для Амини главными ориентирами, врывается элемент экзистенциальных размышлений, а ставшие катализаторами нарратива смерть-страсть-секс(не всегда в такой очередности) перестают быть важными элементами повествования фильма. Однако именно в этой многослойности и кроется коварство литературного материала госпожи Хайсмит, который, увы, при всей своей нарочитой жанровости, дается далекому не каждому по зубам(Лилиана Кавани, к примеру, потерпела сокрушительное фиаско, не говоря уже о подмастерье Споттисвуде). Амини, бесспорно, большой знаток мировой кинематографической кухни, он умело использует стилистические находки великих или просто умелых, но только свой стиль, свой аутентичный киноязык он, ввиду своей зеленоглазой дебютности, не настолько выработал, чтобы адекватно совладать с мирами дорогой Патриции. Режиссер то умело лепит кадр «под Клемана», то рифмует героя Оскара Айзека с каноничными Рипли Делон-Дэймон(для каждого поколения ведь милый Том должен быть свой), забывая о внятной прорисовке мотивов и характеров, то впадает в кому нарочитой драматургической бесплотности, любуясь животным эротизмом и псевдодостоевскими эвфемизмами, словно бы стремясь переписать «Утешение чужаков» Шредера. Собственно, излишнее многословие, стремление в рамках одного художественного пространства, причем достаточно камерного, охватить всю Хайсмит и всю существующую режиссуру неонуарного и постнуарного формата, для Амини оборачивается самым обыкновенным пустословием, повторением очевидностей и потворствованием клишированностям, которые упрощают фильм до весьма усредненного жанрового образчика с весьма сомнительной ценностью ответами на универсальные вопросы бытия. Фильм сводит все к своеобычным закономерностям, к пылким страстям, за которые следует привычно жестокая расплата, к теме преступления и наказания, к жажде риска, к вечной погоне в туманах за тенями прошлого с тем, что бы вовсе не знать своего гнетущего настоящего и избежать неизбежной гильотины будущего. Вернувшись к корням, герои «Двух лик января» попросту запутались в лабиринтах раздирающих их изнутри противоречивых страстей, раздвоились(Двуликий Янус в картине уж больно навязчиво присутствует, как и то, что поступательно герои фильма перестанут быть теми, кеми они были сначала) и в конце концов исчезли, потеряв собственную индивидуальность под давлением случайного путника, встретившего их на жизненном пути, чтобы его преломить и разрушить. Исчезли в отблесках слепой луны.Скрыть

Картина «Два лика января» принадлежит к почти вымершей ныне категории действительно «красивого кина». Сюжет незамысловат, довольно прост, так что триллером это назвать никак нельзя — никто ничьих детей не кушал и мужьям-предателям не мстили. Все донельзя красиво — белые одежды героев в начале, Парфенон, наполненные гомоном Афины, Ираклион и лабиринт — тот самый лабиринт! Фильм интересный? Не думаю. Он скорее завораживающий. Это кино на любителя, его нельзя смотреть фоном под курсач или шинковку салатов перед праздником, им нужно наслаждатьс...я, его нужно созерцать одиноким тихим вечером. А наслаждаться там есть чем. Великолепен вечно-пьяный Вигго. В этом аплуа он неотразим, да и принадлежит он к типу мужчин, которым возраст к лицу. Он прекрасно вжился в роль Честера, чей образ до одури каноничен и между с тем непредсказуем. Он на одном дыхании сыграл этого непростого и очень одинокого человека — мошенника, но не убийцу. Это взрослое лицо бога января печально и величественно, преисполнено достоинства и искренней любви к чертовке Колетт. Героиня Кирстен Данст скучна, как по мне, нечто похожее можно встретить в «Сердца трех» Джека Лондона, где ветренная мисс страдала по двоим. В ней не видно любви ни к одному из лиц Януса (о молодом я скажу чуть позже), в ней нет картинности бездушной куклы, в ней просто нет ничего. Эта плоскость портит впечатление. Райдал-проходимец удался. В отличии от Честера, что ворует по-крупному, младший не брезгует грошами, что не меняет сути — два сапога пара. И красивый финал, где старый Янус парой фраз спасает его из полной задницы это лишь подтвержает. Легка отсылка в начале об отце вызывает улыбку — это надо не только слушать, это надо слышать. Символика не сложна, однако и заметит ее не каждый. Это кино нужно смотреть. Оно для эстетов. Оно вкусное. Выше всяких похвал. 9 из 10Скрыть

Для тех, кто не читал роман американской писательницы Патриции Хайсмит «Два лика января» название фильма ничего не скажет, хотя при желании разгадать его, можно порыться в древней истории Греции и смекнуть, причем тут январь и его два лика. Фильм получился красивым, эстетичным и захватывающим. И больше всего в нем приковывает внимание приятного вида мошенник преклонных лет Честер Макфарланд в гениальном исполнении Вигго Мортенсена. От него просто глаз не оторвать, потому что он всегда уверен в себе и спокоен, рядом с молодой женой Колеттой ...(Кирстен Данст), блондинкой, с меланхолическим взглядом. Также не отрывая глаз смотрит на эту пару молодой пройдоха-экскурсовод Афинского Акрополя Райдел Киннер (Оскар Айзек). Авантюрная пара в бегах на лодке через Коринфский канал прибывают в Афины, исключительно с целью скрыться от своих преследователей. Поэтому от взгляда Райдела, Честер немного смущен и озадачен, а Колетта слегка заинтригована, — она приглашает Райдела в компанию с мужем. Сюжет фильма разворачивается по туристическому маршруту Средиземноморья, на многолюдном, освященном солнцем, греческом побережье. Большую часть времени вы проведете в греческих гостиничных номерах, в уютных кафе, в апетитных ресторанах, прогуляетесь вместе героями по дорогам Крита, на машине и на автобусе, по морю и в поезде, окажетесь в аэропорту, в самолете и, наконец, в уединенном турецком отеле, на площади Гранд-базара и на темных улочках Стамбула. Это того стоит, так как динамичности сюжету не занимать, а с Честером и Райделом вы нигде не пропадете, и, возможно, поменяете о них мнение, но круче всех останется, на мой взгляд, Честер, он не уступит первого места никому, постоянно доказывая и другим, и себе, что он очень крутой, пусть и не совсем везучий со своими женщинами и попутчиками. Музыка всегда на месте, костюмы и диалоги хорошие, постановка, свет, операторская работа — прекрасные. Походу вы сможете выбрать — с кем вы из героев, почувствуйте азарт этой сюжетной коллизии. Рекомендую! 8 из 10Скрыть

Роман Хайсмит шепчет недомолвками. Символизм — прямой и детский такой. Супружеская пара одновременно напоминает Райделу и отца и пятнадцатилетнюю любовницу, дважды ударившая молния, как воды одной и той же реки налипают шмоточными пузырями к телу — ты понимаешь, что тебя обманывают, но продолжаешь тонуть в словесном обмане. Роман Хайсмит не идеален. Он шепчет наивностью. Французские полицейские убивают одного, а у другого не способны отыскать деньги, да еще какие — десять тысяч долларов в кармане брюк?! Для Патриции важно, чтобы герой остался с... деньгами, деньги для героев Патти — воздух. Она не определилась, кто для нее Райдел — мошенник или лирический герой с хрупкой внутренней организацией. И эта неопределенность романистки, прикрытая занавесками лингвистического очарования, срывается Хуссейн Амини за раз. Так в сумрачную комнату с полупризрачными очертаниями вещей и размытыми лицами врывается солнечный ослепительный свет и грубая фактура. О фактуре. Перенакаченный Оскар Айзек скрашивает будничную коренастость и плотность длинными волосами и игрою глаз. Во многих сценах в его лице появляется нежность, даже женственность, тяжелый подбородок и чересчур мясистый нос становятся мягче, а в сцене в кафе, когда они с Макфарландом обсуждают отца Райдела, в лице последнего сверкает язвительная нотка лирической боли, усмешка и блеск глаз Райдела говорят о прошлом, о взаимоотношениях с отцом больше чем все сложенные в абзац предложения. О Макфарланде, о Вигго Мортенсене, меньше всего хочется говорить. Хотя он больше всех, Оскара и Кирстен, подходит на свою роль. Амини, как профессиональный сценарист, определяется с двумя героями без лишних додумок и заморочек. Райдел — мошенник. В первой же сцене, когда он облапошивает богатенькую студентку с обменом долларов на драхмы. Книжное наследство в 20 тысяч долларов и сердечная бабушка отсутствуют. Герой выживает. Макфарланд — старый жадный мошенник. Интересно, что в книге Патриция рисует Макфарланда щедрым, точнее, что он хочет казаться таким, рожденный в богатстве, но выросший с обанкротившимся отцом, он эдакий благородный мошенник, как зарабатывает деньги, также щедро их и тратит. У Амини Макфарланд — даже не мещанин, а голь натуральная, сын пролетариата, он таскает чемодан с деньгами с собой повсюду, вызывая чувство неловкости у окружающих. Гремучий контраст. С героиней Кирстен все намного печальнее. Когда я читала книгу, но уже знала, что в фильме Колетту будет играть она, то заранее настраивала себя на разочарование. Рыжеволосая, с пухлыми губами и крутыми бедрами, такую фактуру трудно отыскать в современном кинематографе. Амини было не легко. Поэтому я полностью поддерживаю его в отречении от двойной линии совпадения. Киноверсия «Января» — это только отношения Райдела с отцом, и никакой кузины. Кирстен выдохнула, и сыграла великолепно. Кукольные ямочки на щеках. Жизнь после Ларса фон Триера существует. Ну а что в фильме еще нужно? Да, в некоторых сценах Хуссейн забывает, что многие зрители могут не знать книгу Хайсмит. Например, когда Райдел признается Макфарланду, что переспал с Колеттой. Патриция посвящает читателя в интимные сценки тет-а-тет, и мы, как читатели, в курсе, было или не было. Амини показывает только смятую постель в пустом номере и зрителю остается «верить» Райделу, хотя этого быть не должно. Не хватало в фильме колоритного греческого отребья Нико и чувства, что у Райдела есть друзья. Все это было бы отмечено мной намного ярче, если бы в фильме не случилась финальная сцена. В этой сцене и отличие фильма от книги, и одновременно дополнение к ней. Книга рисует намерение героя появиться на похоронах, и честно, если бы не фильм, я бы забыла о «Двух ликах января» не тут же, но в скором времени. Благодаря финальной сцене Хуссейн заставил качнуться чашу литература — кино в пользу моушн пикчерз.Скрыть